Автор: Александр Казённов

В основе данной статьи лежат две работы — перевод части главы из труда историка Кристофера Херрманна «Der Hochmeisterpalast auf der Marienburg. Konzeption, Bau und Nutzung der modernsten europäischen Fürstenresidenz um 1400» и диссертация Татьяны Игошиной «Двор верховного магистра Немецкого ордена в Пруссии в конце XIV — начале XV веков».

________________________

Магистр, как глава Тевтонского ордена, находился на положении «первого среди равных», и, согласно уставу, не был самодержавным владыкой. Однако его положение значительно отличалось от остальных братьев Ордена.  В Правилах, прописывающих питание, появляются первые признаки исключительности магистра — если питья ему полагалось как и остальным братьям, то мясо и рыбу он получал как для четверых, чтобы по своему усмотрению разделить её между провинившимися братьями (PERLBACH, S. 67). Согласно обычаям магистру полагалось несколько лошадей — один боевой конь, три обычных лошади и одна парадная, а также один пони (PERLBACH, S. 98).  На время путешествий ему также выделялись два вьючных животных. Привилегиями, предоставленными магистру Правилами, были собственные покои в здании конвента — (PERLBACH, S. 68), в которых он мог также принимать пищу во время продолжительной болезни.

Обычаи также приписывают магистрам небольшую группу слуг и обслуживающего персонала. Согласно одиннадцатому обычаю, свита Верховного магистра должна была состоять из следующих двенадцати человек: капеллан и его ученик с тремя лошадьми, туркопол (носитель щита и копья), второй туркопол (гонец), третий туркопол (камергер), четвертый туркопол (оруженосец на войне), повар с лошадью, брат-сариант (пастух), два брата-рыцаря в качестве приближенных и два кнехта в качестве рассыльных (PERLBACH, S. 98). Из этих двенадцати человек только восемь постоянно находились поблизости от Великого магистра, поскольку гонец, рассыльные и оруженосец выполняли свои обязанности вне резиденции.

Со временем свита магистра разрасталась и увеличивалась. Этот процесс усилился с переносом резиденции магистра в Пруссию и продолжался до секуляризации Ордена. В Мариенбурге находилось большое количество различного обслуживающего персонала и, в то же время, существовала отдельная система служб, обеспечивающих потребности непосредственно Верховного магистра. В целом двор магистра насчитывал от 100 до 125 человек, часть из которых проживала во дворце магистра. Для сравнения, двор епископа Эрмланда насчитывал почти 100 человек (JARZEBOWSKI, S. 249). Лишь небольшое число лиц, принадлежавших ко двору, были членами Ордена как рыцари или священники. Членами Ордена точно были капеллан, кумпаны магистра и, в некоторых случаях, кухонный мастер, смотритель погреба и конный маршал. Некоторые писцы или нотариусы канцелярии Верховного магистра  происходили из круга священников ордена. Подавляющее большинство слуг происходило из городской буржуазии или сельского населения. Дворянство было представлено только как динеры Верховного магистра.

Ниже рассмотрены в подробностях слуги и свита Верховного магистра в период около 1400 года.

Кумпаны (Kumpan) Верховного магистра и их кнехты

В непосредственной близости от магистра находились два кумпана, старший и младший, которые проживали прямо под покоями магистра и отвечали за выполнение различных задач. В «Мариенбургской книге казначея» (Das Marienburger Tresslerbuch, МТВ) кумпаны упоминаются много раз, поскольку они рассчитывались за различные поручения и дела магистра, а иногда также присматривали за гостями магистра.

Кумпан Верховного магистра Арнольд, деятельность которого можно проследить между 1401 и 1408 годами, часто получал деньги, чтобы выплачивать их по поручению магистра на различные цели (MTB, 119, 285). В 1402 году он сопровождал князя Свидригайло из Энгельсбурга в Кульмзее (MTB, 163), в 1406 и 1407 годах ездил на Готланд по поручению магистра (MTB, 401, 431) и в 1408 году в Ковно (MTB, 459).  Наконец, в 1408 году он был назначен фогтом Ноймарка и по этому случаю получил в подарок жеребца (MTB, 495).

Кумпаны также фигурируют в качестве свидетелей в большинстве грамот, изданных Верховным магистром, и, следовательно, присутствовали на соответствующих обсуждениях.

Институт кумпанов, однако, не ограничивался свитой Верховного магистра, они существовали и в свитах других Великих управляющих, хотя лишь магистр имел двух кумпанов. Соответствующее положение содержится в Правилах Ордена, где в одиннадцатом обычае было оговорено, что в число слуг Великого магистра должны входить два «comites». Первый известный по имени кумпан магистра упоминается в 1312 году (PUB 2, Nr. 76: „Frater Gebehardus de Glyna socius magni commendatoris“).

Кумпаны магистра были в основном молодыми рыцарями в начале своей карьеры в Ордене. Некоторые из них впоследствии стали великими управляющими или магистрами. Ульрих фон Юнгинген, Конрад и Людвиг фон Эрлихсхаузены в начале своей карьеры были кумпанами Верховного магистра. Путь от кумпана до Великого комтура удалось пройти Генриху Ройсу фон Плауэну (1336-1338) и Куно фон Либенштайну (1383-1387). Из восьми кумпанов рейнского происхождения при Винрихе фон Книпроде, семеро позже поднялись до ранга управляющих, двое из них даже стали великими управляющими.  У каждого кумпана великого магистра был свой кнехт, но об их деятельности почти ничего неизвестно. Помимо обычных вспомогательных услуг для кумпанов, кнехтов иногда отправлялис различными поручениями в поездки, и именно в подобных случаях они фигурируют в МТВ. Так, Маттис Элниш, кнехт кумпана Арнольда, в 1405 году привез жеребцов в подарок от Верховного магистра великому князю Витовту (MTB, 353). В 1408 году кнехт Ханнос доставил вино Великой княгине Литовской (MTB, 470).

Неизвестно, где проживали кнехты во дворце. Скорее всего, их постели находились в покоях кумпанов.

Об институте кумпанов Великого магистра см. VOIGT 1830, S. 233f; MURAWSKI, S. 24; JÄHNIG 2011, S. 86f; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, SS. 227-229; JÓŹWIAK, SS. 150-152.

Специального исследования о кумпанах Великого магистра до настоящего времени нет.

Старший и младший камергеры (Kämmerer) и их мальчики

Из всех слуг именно два камергера поддерживали самый тесный личный контакт с Верховным магистром и выполняли для своего господина множество дел, покупок и поручений. Это видно, например, из того, что в МТВ старший камергер Тимо упоминается на 240 страницах (MTB, 648). Ни один другой человек не упоминался так часто даже приблизительно. Камергер выполнял почти все мелкие и крупные повседневные задачи от имени и по поручению магистра. Он получал годовое жалованье в 100 марок (JÄHNIG 1990, S. 71 (список слуг периода 1393-1407 гг.)) и, таким образом, был одним из самых высокооплачиваемых придворных. Первое известное документальное упоминание о камергере относится к 1372 году, когда Томас де Хайнбух («dicti domini magistri camerarius») появился в списке свидетелей нотариального документа (CDW 2, № 463). Но поскольку камергер упоминается в одиннадцатом обычае, приведенном выше, он был при магистре в качестве слуги уже в XIII веке. Однако в остальном камергеры лишь изредка выступают в качестве свидетелей, в отличие, например, от кумпанов, которых почти всегда можно найти в списках свидетелей деяний Великого магистра. Это указывает на то, что  камергеы занимались в основном практическими вопросами жизни магистра, но не принимали участия в собраниях и совещаниях.

Камергеры в основном отвечали за все вопросы, связанные с резиденцией великого магистра. Точное описание их обязанностей будет сравнимо с тем, которое сохранилось для камергера епископа Вармии (SRW 1, 326f; Ordinancia der Burg Heilsberg (um 1470), FLEISCHER, S.810–812; JARZEBOWSKI, S. 101). Соответственно, камергер следил за убранством магистерских покоев, а также контролировал, кто входит и выходит из нее, что должно было сохраняться в тайне. Он контролировал всех, кто оказывал личные услуги своему господину в любом виде. В частности, он должен был наставлять и обучать слуг (FLEISCHER, S. 811 — «Камергер должен обучать оруженосцев господина тому, как себя вести, и наставлять их в приличиях и манерах»). Когда магистр покидал свои покои, камергер должен был его сопровождать.

По крайней мере, у главного камергера были свои покои, которые описаны в 1415 году в расходной книге хаускомтура как «unsers homeysters kemerers kamer » (AMH, 179). Еще одно упоминание «dez kemerers kamer» встречается в 1416 году (AMH, p. 208). Где находилась эта комната, нельзя сказать с уверенностью. Из-за постоянной близости камергеров к магистру для этой цели можно было использовать небольшую комнату к востоку от коридора, ведущего в покои Верховного магистра. Возможно, оба камергера пользовались этой комнатой, поскольку в отчетах упоминаются два ключа от этой комнаты. Однако можно предположить, что младший камергер спал в покоях великого магистра, где рядом с большой кроватью великого магистра с балдахином стояла простая скамья для сна (AMH, 247).

В распоряжении камергеров были также мальчики, о которых, однако, есть только одна запись в МТВ — в 1407 году бело-серые полотнища были куплены для мальчиков камергера (MTB, 441): «item 4 m. vor 2 wysgro laken des meysters kemerern jungen und cröpeln». Никакой подробной информации об обязанностях или спальном месте этих мальчиков неизвестно. Возможно, мальчики были идентичны мальчикам Верховного магистра, над которыми надзирали камергеры.

О роли камергеров см. JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, SS. 247-249.

Мальчики Верховного магистра (Jungen)

На службе у Верховного Магистра было несколько мальчиков. Они одевались за счет магистра (В 1400 году мальчик магистра Якоб получил тунику (MTB, 87), а в 1440 году мальчик магистра Каспар был снабжен плащом, кафтаном и шоссами (OBA, № 7794; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 250)) и сопровождали его или посланников ордена в дипломатических поездках (Мальчик магистра Иван ездил в Бирглау в 1408 году (MTB, 496) и сопровождал Дитриха фон Логендорфа в Англию в 1409 году — «item 1⁄2 m. Ywan dem jungen zerunge, als her mit her Ditteriche von Logendorff ken Engelant zoch.» (MTB, 541). В 1416 году всех мальчиков великого магистра отправили в Данциг (AMH, 196).

По аналогии с описанием обязанностей мальчиков епископа Вармии, вероятно, в обязанности мальчиков Великого магистра также входило прислуживать своему господину во время трапезы, в частности, раскладывать посуду и столовые приборы на столе господина, а также чистить и хранить их после трапезы (SRW 1, S. 327; FLEISCHER, S. 811). Мальчики жили вместе в одной из комнат, точное местоположение которой неизвестно, но предположительно она находилась во дворце Великого магистра или рядом с ним. В 1417 году были переделаны покои, в которых спали три мальчика, прислуживающие магистру. (AMH, 282). Возможно, что покои находились в пристройке к северу от часовни, где также располагались покои учеников капеллана.

О мальчиках см. JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 249–251.

Капеллан Верховного магистра (Kaplan) и его ученики

Одним из самых важных доверенных лиц магистра был его капеллан (об особом доверительном положении и обязанности хранить тайну можно судить по присяге, которая была дана капелланом Конраду фон Эрлихсхаузену (KUBON/SARNOWSKY, S. 253f)), который также отвечал за канцелярию. При Генрихе фон Вальдике, капеллане с 1326 по 1344 гг., вероятно, была создана канцелярия магистра (см. ARMGART, S. 148). Начиная с Генриха, капелланы также регулярно указывались в качестве свидетелей в грамотах Верховного магистра. Уже в XIII веке личный капеллан принадлежал к небольшому кругу слуг, которые, согласно одиннадцатому обычаю Ордена, находились в ведении магистра, и набирался из группы священников ордена. Он также брал на себя функцию исповедника Великого Магистра — важную задачу, которая требовала тесных личных доверительных отношений (В 1405 году капеллан магистра Йоханнес Охманн получил черную мантию, и в МТВ он описан как исповедник магистра по этому случаю — «item 3 m. 8 scot. vor 8 elen swarzes gewandis her Johannes des meisters bichtvater» (МТВ, 351)). Поэтому вновь избранные Верховные магистры обычно назначали нового капеллана вскоре после вступления в должность. Исключением является Генрих фон Вальдике, который служил капелланом при четырех Верховных магистрах с 1326 по 1344 год (с перерывом в четыре года).

Как и в случае с кумпанами, функция капеллана Великого магистра могла стать ступенькой к более высокой церковной карьере, которая в некоторых случаях вела к сану епископа.

Следующие капелланы позже стали епископами:

Рудольф (1312-1316 гг. капеллан Карла фон Трира, вероятно, идентичен с более поздним епископом Помезании),

Викбольд Доббельштейн (1352-1363 гг. капеллан Винриха фон Книпроде, с 1363 г. епископ Кульма),

Мартин фон Линов (1383-1390 гг. капеллан Конрада Цёлльнера фон Ротенштайна, избранный епископом Кульма в 1390 году, но не утвержденный Папой, позднее исполнял обязанности декана капитула Кульмского собора),

Арнольд Штапель (1397-1402 гг. капеллан Конрада фон Юнгингена, назначен епископом Помезании в 1403 году),

Йоханнес Охманн (1402-1405 гг. капеллан Конрада фон Юнгингена, с 1405 года епископ Ревеля),

Каспар Линке (1433-1440 гг. капеллан Пауля фон Русдорфа, с 1440 года епископ Помезании)

Сильвестр Стодевешер (1441-1448 гг. капеллан Конрада фон Эрлихсхаузен, с 1448 г. архиепископ Риги)

Андреас Сантберг (1449 г. капеллан Конрада и Людвига фон Эрлихсхаузен, избран епископом Кульма в 1457 г., но умер до вступления в должность).

Вероятно капеллан был ответственен и за духовную культуру магистра. Так через капеллана магистра Арнольда в 1400 году оплачивается рама за 3 марки (МТВ, 62). Рама эта предназначалась для «mappa mundi» — карты мира, которую собирались повесить в капелле на стену, как наглядную иллюстрацию христианской картины мироздания.

Капелланы магистра также сопровождали Верховного магистра в его поездках и имели свою собственную повозку. В 1406 году в Книге казначея упоминается повозка капеллана великого магистра Герхарда — «item 3 m. vor her Girhardts des meisters capellans wagen» (MTB, 415).

Покои капеллана находились в канцелярии. Капеллан присматривал за учениками, но их количество неизвестно. Обучение их, безусловно, было направлено на подготовку к карьере священнослужителя и в любом случае включало чтение, письмо, латынь и церковное пение. Согласно Хайльсбергской ординации, епископ Вармии отбирал одаренных учеников для обучения, чтобы впоследствии они могли служить ему в качестве нотариусов или даже продолжить карьеру священника (ср. SRW 1, с. 333; FLEISCHER, S. 817). Согласно МТВ, ученики несколько раз получали небольшие суммы денег в качестве благодарности за пение в капелле Верховного магистра. Например, в 1402 году (МТБ, 383): «4 скота, отданные ученикам, которые пели в часовне нашего мастера в день святого Дорофея». Они также пели в 1406 году во время визита великой княгини Анны в часовню магистра (MTB, 179f): «также 8 скотов школярам, которые пели в часовне магистра. (…) 2 скота ученикам, которые пели в часовне магистра в день святой Маргариты». Кроме того, упоминается, что ученик охранял лампаду, возможно, в капелле Великого магистра (МТВ, 180). В 1399 году из МТВ известно, что ученик был отправлен в Рим в качестве посыльного к орденскому прокуратору (МТВ, 20).

Ученики жили в комнате в пристройке к северу от часовни, и в расходной книге хаускомтура Мариенбурга несколько раз отмечается ремонт крыши над комнатой учеников капеллана. Так, в 1415 году (AMH, 189f) говорится: «item 9 sc. vor cleyne stobichcen bey dem borne czu decken und des kapplans schuler kamer czu decken». Аналогичные записи встречаются в 1415 (AMH, 181) и 1418 (AMH, 306) годах.

В целом о положении капеллана см. ARMGART, SS. 118-120.

Юрист магистра, его писцы и слуги (Jurist/Syndikus)

Всёвозрастающее значение письменности в административной и дипломатической деятельности означало, что Верховному магистру все чаще приходилось прибегать к помощи юридически образованных специалистов в своей канцелярии, в дополнение к капеллану и писцам. Для этой цели Великий магистр имел своего собственного юриста (адвоката/синдика). Невозможно с уверенностью сказать, когда впервые в дополнение к капеллану был нанят юрист. Однако, это произошло самое позднее при магистре Конраде фон Юнгингене, который выбрал на эту должность помезанского кафедрального пастора Иоганна Раймана. Вместе с Иоганном Мариенвердером Райман был духовником Доротеи Монтауской и сыграл решающую роль в начале процесса её канонизации. В 1393 году он поступил на службу к Верховному магистру («des homeisters iuriste») и отказался от должности пастора, но остался каноником. В феврале 1398 года ему была выдана инструкция для переговоров, которые он должен был вести в качестве посланника Ордена с немецкими князьями (CDP 6, 165–167). Между 1403 и 1409 годами Иоганн Райманн несколько раз появляется в МТВ. Записи в основном касаются расчета его годового жалованья в 40 марок, что делало юриста одним из высокооплачиваемых слуг магистра. Годовые ведомости о заработной плате встречаются за 1403-1409 годы (MTB, 235f, 342, 381, 420, 441, 460, 528). Кроме того, он продолжал получать пособие как помезанский каноник, так что его общий доход был весьма солидным. Кроме того, юрист получал динера (MTB, 300 (1404): «item 10 m. meister Johannes Rynman zu syner dyner cleidunge am dinstage noch lnvocavit») и пособие, когда сопровождал магистра в поездках (МТВ, 298). О важности правоведа можно судить и по тому, что у него был как минимум один собственный писец и динер. Его писцы Рулант (1404/05) и Лауренций (1406/08) упоминаются несколько раз, ибо они часто получали годовое жалованье для своего господина от Главного казначея (MTB, 298, 342). Динер Кирстан упоминается в 1409 году (MTB, 528).

Для Иоганна Раймана его работа в качестве юриста при дворе Верховного магистра стала трамплином для более значительной карьеры, поскольку в 1409 году он стал епископом Помезании. Сопоставимый рост можно наблюдать и у его преемников в качестве юристов магистра, поскольку и Иоганн Абезир (1411-1415), и Франц Кухшмальц (1417-1424) достигли должности епископа Вармии (BOOCKMANN 1965, S. 136.).

Наиболее точно известны жизнь и деятельность Лаврентия Блюменау, последнего юриста Верховного магистра в Мариенбурге, т.к. биография Блюменау стала темой диссертации Хартмута Боокмана (BOOCKMANN 1965). Блюменау, происходивший из купеческой семьи из Данцига, учился в Лейпциге, Падуе и Болонье с 1434 по 1447 год, и был прекрасно подготовлен как доктор права. Он поступил на службу к Верховному магистру в 1446/47 году и оставался на своем посту до декабря 1456 года — как один из последних верных сторонников магистра, который был захвачен наемниками. Блюменау был священнослужителем, но, очевидно, не священником ордена. По словам Хартмута Боокмана, Блюменау работал в основном на дипломатической службе и несколько раз ездил в качестве посланника к императорскому двору в Вене и в Римскую курию. Между его многочисленными поездками были и более длительные пребывания в Мариенбурге, где он занимался в основном юридическими вопросами концепции и стратегии политики Ордена. С 1450 года конфликт между Орденом и Прусской конфедерацией все чаще становился центром деятельности Блюменау, особенно суд над конфедерацией при императорском дворе. Кроме того, юрист также участвовал в делегациях Ордена, которые вели переговоры с польским королем в 1454/5570 годах.

Лаврентий Блюменау, которого Верховный магистр называл «врачом нашего двора» или «нашим советником», получал годовое жалованье в 140 марок (во время кризиса, начиная с 1452 года, жалованье больше не выплачивалось, так что Блюменау в письме епископу Аугсбурга в 1455 году сообщил, что он без гроша в кармане и владеет только своей жизнью (BOOCKMANN 1965, S. 54-56)), значительно больше, чем Иоганн Райман, но, с другой стороны, у него не было дополнительных доходов.

У Блюменау было несколько писцов, в 1456 году их было, по некоторым данным, четыре (SRP 4, 180), так что адвокат управлял своего рода «юридическим отделом» наряду с канцелярией. Блюменау имел свою комнату во дворце Великого магистра, как видно из сообщения о драматическом инциденте 21 августа 1456 года (SRP 4, 175; BOOCKMANN 1965, S. 60). После безрезультатных переговоров с Великим магистром расстроенные лидеры наемников столкнулись с Лаврентием Блюменау перед покоями магистра, повалили его на землю и украли ключ от квартиры. Затем они направились прямо в комнату юриста и разграбили ее. Блюменау потерял при этом 1 000 гульденов, что свидетельствует о том, что он все же скопил определенное состояние, несмотря на отсутствие зарплаты.

Возросшее значение адвоката Великого магистра было результатом усложнившейся юридической и дипломатической практики в первой половине XV века. Хотя в это время управление судебной системой и администрацией по-прежнему входило в обязанности территориальных руководителей Ордена, в области международной дипломатии братья все больше зависели от знаний и опыта юристов. В частности, это касалось контактов с императорским двором и Курией в Риме (BOOCKMANN 1965, p. 144; NÖBEL 1989, p. 69f). Характерно общение между прокуратором Ордена в Риме и адвокатом магистра, а также капелланом в Мариенбурге. Прокуратор описывал ситуацию Великому магистру в упрощенной и сокращенной форме на немецком языке. Однако более детальное обсуждение проблемы происходило в подробных латинских письмах к капеллану или юристу. Затем они должны были устно информировать Верховного магистра (BOOCKMANN 1965, S. 148).

О юристе магистра см. VOIGT 1830, S. 234f. О биографии Раймана см. WIŚNIEWSKI 2001b; GLAUERT 2003, SS. 479-486.

Писцы/нотариусы (Schreiber/Notare) и помощники писцов канцелярии Верховного магистра

В первой половине XV века известно о двух-трех главных писцах или нотариусах , которые одновременно находились на службе у Великого магистра. Канцелярский персонал, выполнявший простые канцелярские услуги, называют «подмастерьями-писцами» (ARMGART, S. 232). Формально же нотариусы отличаются от обычных писцов тем, что имеют право выдавать нотариальные документы. По этой причине имена нотариусов хорошо сохранились в письменных источниках, в то время как обычные писцы остаются безымянными. Кроме того, было несколько подмастерьев/вспомогательных писцов (SRP 4, 175), иллюстраторов, мальчиков-посыльных и учеников, число которых, однако, трудно оценить, и оно могло колебаться.

В 1400 году (MTB, p. 57: «item 10 scot den brifjungen oppirgelt.») упоминается несколько мальчиков-посыльных. В 1445 году фогт Штума спрашивал Великого комтура, может ли он отправить мальчика в Мариенбург, чтобы тот стал посыльным (GStA, OBA, № 8740: «Ouch bitte ich gnediger lieber her Großkompthur umb eynen iungen, das der alda zu Marienburg in die briffkamer komen mochte vor eynen briffiungen»).

Нотариусы были юридически образованными священнослужителями, но в основном не братьями-священниками Тевтонского ордена.

Хорошо документированным примером академической карьеры нотариуса является Хойке фон Коньец, служивший в Мариенбурге в 1395-1399 годах (ARMGART, SS. 250-252). Он получил образование в Праге в 1384 году и поступил в канцелярию Верховного магистра в качестве юриста. Оставив канцелярию, он продолжил свою академическую деятельность в Праге в 1402 году, а затем вернулся в Пруссию, где в 1406 году он записан как официал [1] Кульма. В то же время он выполнял дипломатические миссии для Верховного магистра.

До середины XIV века почти все нотариусы приходили в канцелярию магистра из-за пределов Пруссии, в то время как позже они были почти исключительно из Пруссии.  Заметным исключением в поздний период является Иоганн фон Лихтенвальде, клирик из епархии Позена, который сначала был нотариусом на службе у великого князя Витовта и перешел оттуда к Верховному магистру в 1409 году (ARMGART, SS. 269-271). Хорошее знание литовских условий, несомненно, сыграло свою роль в решении магистра назначить Иоганна в свою канцелярию.

Со временем, помимо нотариусов, все более важную роль в структуре канцелярского персонала стал играть юрист, который являлся ближайшим советником Верховного магистра и не подчинялся капеллану. В документе от 10 декабря 1403 года, составленном в зале совета Верховного магистра («in loco sui consilii»), адвокат магистра Иоганн Райманн указан в списке свидетелей перед капелланом магистра (CDP 5, № 137; REGESTA 2, № 1498). Если бы он был подчинен капеллану, его бы поставили после капеллана в порядке старшинства. Поскольку Райманн был проректором в Мариенвердере (HECKMANN 2014, S. 157), более высокий ранг также был вполне оправдан.

Общее число сотрудников канцелярии, подчиненных капеллану, составляло от шести до десяти человек.  Возрастающее значение писцов, нотариусов и юристов для управления офисом Верховного магистра можно продемонстрировать не только количественно, но и отразить в других областях. Так, начиная с 1392 года, два писца/нотариуса регулярно появлялись в списке свидетелей в грамотах магистра, выданных в Мариенбурге (ARMGART, S. 244).  Это говорит о том, что главные писцы регулярно присутствовали на заседаниях совета территориальных правителей и, возможно, были востребованы там в качестве юридических консультантов. Когда магистр или управляющие путешествовали, некоторые из писцов сопровождали их (MTB, 418, 555); иногда писцов использовали и в качестве посыльных (MTB, 286).

В поездках нотариусы, прежде всего, должны были правильно интерпретировать письма Ордена для получателей и следить за тем, чтобы ответные письма были составлены правильно. Это документально подтверждено, например, для нотариуса Николауса Бергера, который дважды (1404 и 1407 гг.) входил в состав делегации в Литву (ARMGART, S. 260).

Писцы получали одежду (MTB, 543) и жилье (жили на первом этаже дворца; в источниках упоминаются писцовые залы (AMH, 361) и писцовые палаты (SRP 4, 119, 172)), но не фиксированную годовую зарплату, вместо этого им платили в зависимости от результатов их работы. Это видно, например, из письма писца Маттиаса середины XIV века, который жаловался на плохие условия труда в канцелярии Мариенбурга. Это также включала жалобу на скудную оплату, поскольку Маттиас якобы получал всего 1 скот за 20 написанных страниц (GÜNTHER 1917; MENTZEL-REUTERS, S. 253f; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 238). В МТВ есть несколько записей об оплате конкретно названных писцов, которые готовили дарственные грамоты (MTB, SS. 163, 185, 430, 468, 505). Однако суммы, указанные там, были весьма значительными; они варьировались от 2 до 10 марок.

В отличие от простых подмастерьев-переписчиков, таких как вышеупомянутый Маттиас, большинство нотариусов все же занимали канонические или приходские должности, что обеспечивало им приличный доход. Следует упомянуть и о ситуации в капитуле Вармии. В ординанции, относящейся к периоду около 1470 года, есть точная информация о вознаграждении писцов в зависимости от типа документа — письмо, протокол, акт, а также использование печати (SRW 1, 320; FLEISCHER, S. 805).  Главные писцы/нотариусы обычно получали дополнительное материальное обеспечение через церковные бенефиции.  В Пруссии это были либо каноничества, либо приходы, как в крупных городах (Стефан Мати, главный писец Людвига фон Эрлихсхаузена, был приходским священником в Эльбинге. Он был одним из последних верных, которые оставались с Великим магистром во дворце до тех пор, пока их насильно не изгнали богемские наемники в 1454 году (SRP 4, p. 172). Пауль фон Мольнсдорф, нотариус 1344-1348 гг., стал приходским священником церкви Святой Марии в Данциге только после ухода из канцелярии (ARMGART, S. 231). Пауль Винкельманн, нотариус в 1409-10, позже записан как приходской священник в Ризенбурге (ARMGART, S. 269).), так и в деревнях (Йоханнес Шварц, нотариус 1389-1392 гг., управлял приходом в Лесевице (ARMGART, S. 244), Андреас Лобнер, нотариус 1389-1394 гг., был приходским священником в деревне Шёнберг (ARMGART, S. 246). Николаус Бергер, нотариус 1400-1409 гг., получил приход Мариенау в 1407 году (ARMGART, S. 260).  Все эти места находились в окрестностях Мариенбурга. Предположительно, нотариусы собирали приходские бенефиции, на которые они имели право, но конкретные пасторские обязанности выполнял викарий). Некоторые нотариусы впоследствии смогли занять более высокие должности в одном из кафедральных капитулов Пруссии, а в одном случае нотариус высокого ранга даже стал епископом — Иоганн из Мейсена в 1332-1334 гг. нотариус магистра, был епископом Вармии в 1350-1355 гг. (ARMGART, SS. 210-214).

Некоторым писцам выплачивали солидное «выходное пособие», когда они покидали офис Верховного магистра. Например, писец Грегориус получил на прощание 30 марок в 1408 году (MTB, p. 507), а Николаус Бергер даже 50 марок в 1409 году — «item 50 m. her Niclos Berger des meysters schryber, als her von hofe zoch» (MTB, 547).  Нотариусы магистра обычно занимали эту должность в Мариенбурге всего несколько лет.  Это можно объяснить, во-первых, тем, что были предъявлены высокие квалификационные требования, соответствовать которым можно было только при наличии как многолетнего опыта работы в канцелярской службе, так и ученой степени.  Благодаря работе в канцелярии Верховного магистра многие нотариусы впоследствии рекомендовались на более высокие должности, так что служба в канцелярии часто представляла собой лишь промежуточную ступень в карьерной лестнице.

Наиболее изученной биографией нотариуса магистра является биография Петра фон Вормдитта (NIEBOROWSKI 1915; KOEPPEN 1960; ARMGART, S. 253–259), который ещё в юном возрасте поступил на службу в Орден в качестве подмастерья (1376), обучался в Праге в 1391 году, засвидетельствован как нотариус Великого маршала в 1396 году.  Оттуда он перешел в канцелярию магистра в 1399 году, где работал до 1402 года, за это время он совершил по меньшей мере три поездки в Рим. Наконец, в 1403 году он был назначен Прокуратором Ордена в Риме, эту должность он занимал до своей смерти в 1419 году.

Примечательна и жизнь Николауса Бергера, который, оставив службу в канцелярии Мариенбурга в 1409 году, поступил в монастырь Картхаус и был избран настоятелем в 1412 году (ARMGART, SS. 261-263). Грегор фон Бишофсвердер, сначала был нотариусом при маршале, а затем в 1400 году перешел на должность нотариуса Верховного магистра.  После ухода из канцелярии в 1408 году он работал приходским священником в Конице, а в 1416 году был назначен капелланом магистра, которым оставался по крайней мере до 1430 года (ARMGART, S. 263–265).

Обзор поддающихся проверке нотариусов приводится в ARMGART, SS. 200-271 (до 1410 г.); см. также таблицу писцов/нотариусов в JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, SS. 231-233.

Врач (Arzt) и его кнехт

Предположительно, с появлением отдельного двора в 1330-х годах Верховный магистр также получил своего личного лекаря. Такой врач, Фригериус, выходец из Италии, впервые упоминается в 1333 году (PUB 2, Nr. 777). МТВ содержит большое количество записей о врачах и их деятельности.

Личный врач получал от магистра годовое жалованье (Иоганн Рокке в 1401-1405 годах получал ежегодное жалование в 30 марок (MTB, 141, 199, 283, 342), его преемник Николаус Биркхайн — только 20 марок (MTB, 381), а следующий врач магистр Бартоломеус Боресхау в 1408 году получил 70 марок в год «Homeisters arzt: Man sal wissen, das man meister Bartholomeen jerlich 70 m. geben sal» (MTB, 476) и одежду. Врач Йоханнес каждую зиму получал по шкуре (МТB, 182, 276).

У лекаря также был кнехт — кнехт врача магистра Иоганна Рокке упоминается в МТВ в 1405 году (MTB, 353).

В силу характера своей службы личный врач постоянно находился рядом с магистром, а также сопровождал его в поездках. В 1406 году лекарь магистра Николаус Биркхайн взял из аптеки необходимое для Великого магистра, когда тот готовился принять участие в зимнем райзе (MTB, 393). Однако из источников неясно, где находилась палата врача.

Интенсивность деятельности личного врача также была связана с состоянием здоровья магистра. Если он был здоров, врач мог временно отсутствовать в Мариенбурге, чтобы помочь другим больным. Так, из МТВ известно, что врач магистра Иоганн Рокке в августе 1400 года проделал довольно долгий путь до замка Бранденбург, чтобы позаботиться о тамошнем комтуре — «2 m. magistro Johanni dem arzte geben, als her zum kompthur ken Brandinburg zoch» (MTB, 82). Кроме того, он лечил магистра, казначея и комтура Тухеля (MTB, 283). В 1409 году врач Верховного магистра Бартоломей даже ездил к польскому архиепископу (MTB, 563).

Однако в случае болезни магистра можно было обратиться к второму врачу. В последние годы жизни у Конрада фон Юнгингена часто возникали проблемы со здоровьем, что отражено в МТВ несколькими записями о закупке лекарств (MTB, 353, 380, 383, 393f, 418). В 1404 году из Данцига к больному Верховному магистру был вызван второй врач (МТБ, с. 308). Предположительно, это был Николаус Биркхайн, которого в этот период несколько раз вызывали к постели одного из управляющих (MTB, 338, 365). В 1405 году он дважды ездил из Данцига к магистру, когда тот заболел во время путешествия, один раз в Лейпе (MTB, 366) и один раз в Христбург (MTB, 387). В 1406/07 годах он официально исполнял обязанности врача Верховного магистра. В январе 1407 года, когда Конрад фон Юнгинген был уже тяжело болен, Великий маршал написал Верховному магистру о встрече с врачом магистра Бартоломеусом, которому он сообщил о болезни магистра. Маршал посоветовал Конраду взять Бартоломеуса в качестве второго врача, поскольку совет двух врачей будет полезнее, чем совет одного (CEV, 141). Это был Бартоломеус Борешау, в то время декан Эрмландского соборного капитула, который в 1408 году был назначен врачом магистра (ŚWIEŻAWSKI; PROBST, S. 162f; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 263). Борешау был обвинен Генрихом фон Плауэном в измене во время осады Мариенбурга в 1410 году и покинул Пруссию (CUNY, SS. 146-151). Он вернулся в Вармию не позднее 1420 года и стал известен, прежде всего, как даритель очень качественного панно собору Фрауенбурга.

Кроме того, в экстренных случаях лекарства получали от известных врачей за рубежом. В 1406 году орденский прокуратор из Рима прислал Конраду фон Юнгингену лекарство, приготовленное знаменитым врачом Иоганном Теодорусом (VOIGT GESCHICHTE PREUSSENS 6, S. 375). Для этой партии лекарств сохранилось пояснительное письмо Теодоруса — подробный список с инструкциями по приему различных порошков, а также дополнительными диетическими советами. Письмо врача указывает на то, что средство предназначалось в основном для лечения каменной болезни и подагры (SCHOLZ 1959).

В последние годы жизни Конрада фон Эрлихсхаузена также обслуживали два врача — Якоб Шиллингхольц и Генрих Пфальцпайнт (OBA, № 28323; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, p. 264f). В 1449 году еврейский врач магистр Мейен из Нессау в Польше был даже вызван для лечения Верховного магистра (PROBST, S. 163–165; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 265f). В 1417 году личный врач венгерского короля должен был быть назначен врачом нового Верховного магистра. Годовое жалованье было установлено в размере 200 флоринов, а врачу обещали придворную одежду, хорошее питание и корм для четырех лошадей (VOIGT GESCHICHTE PREUSSENS 6, S. 451).

В Мариенбурге не было аптекаря. Поэтому при необходимости врач ездил в аптеку в Данциг (в 1406 году врач Бирхайн привез лекарства от аптекаря в Данциге — «item 41⁄2 m. meister Birchayn vor apoteke unserm homeister, als yn meister Bartholomeus ken Danczk dornoch sante, und vor syn ungelt»(MTB, 383). В 1407 году врач Бирхайн отправил корнмейстера к аптекарю в Данциг (MTB, 418) или Торн (MTB, 283) за лекарствами для Великого магистра или привозил их ему.

В задачу врача входило не только присматривать за магистром в случае болезни, но и следить за тем, чтобы его хозяин вел здоровый и разумный образ жизни. Об этом можно судить по весьма интересному источнику — письму личного врача первой половины XV века к Верховному магистру с многочисленными диетическими и поведенческими рекомендациями (OBA, № 28337; напечатано HENNIG 1807 г. Поскольку письмо не датировано и не подписано, точное время его происхождения остается неясным. HENNIG 1807, p. 280, в качестве адресата предполагал Великого магистра Конрада фон Эрлихсхаузена (1441-1449), в то время как редактор GStA датирует письмо временем Конрада фон Юнгингена. VOIGT 1830, S. 189-191, упоминает это письмо, которое пока не получило оценки в исследовательской литературе). В этом письме не только подробно перечисляется, какие продукты и напитки были бы полезны для здоровья магистра, а каких следовало избегать. Врач также дает рекомендации по приготовлению пищи, а также по тому, когда, как и в каких количествах её следует употреблять. Существуют также рекомендации по физическим упражнениям, например, совет заниматься спортом до еды и разогревать тело, но воздерживаться от физических нагрузок после еды, чтобы не нарушить пищеварение. Можно найти и психологические советы, например, наставление врача не ложиться спать ночью с дневными заботами в голове, или позвать шутов, карлика и менестрелей в случае слишком большого напряжения на работе, чтобы они порадовали хозяина своей игрой и отвлекли его от стресса повседневной жизни. Из письма ясно, что врач был хорошо знаком с обстоятельствами жизни Верховного магистра, а медицинский совет свидетельствует об искренней заботе о благополучии магистра.

О личных врачах см. PROBST; MILITZER 1982; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, SS. 262-266.

Динеры Верховного магистра (Diener)

Динеры магистра составляли отдельную и особую группу при его дворе. В основном это были молодые дворяне, которые присоединялись ко двору Верховного магистра на определенное время, не будучи и не желая становиться рыцарями Ордена. Среди слуг были выходцы из мелких феодальных владений и низших дворянских семей империи, а также из Польши и Литвы, патриции прусских городов и прусские дворяне.

Сохранилось несколько рекомендательных писем немецких князей Верховному магистру с просьбой принять молодых господ в качестве своих динеров (JÄHNIG 2002b, pp. 37-40). Молодые дворяне, представители знати часто обязывались служить у магистра в течение одного или двух лет, чтобы лучше узнать страну, политику и администрацию Тевтонского ордена. Двор Верховного магистра, очевидно, имел особенно хорошую репутацию среди знати Священной Римской империи (JÄHNIG 2002b, S. 38) и поэтому был весьма востребован в качестве «тренировочной площадки» для молодых дворян.

Иногда молодые люди приезжали из негерманских стран и должны были выучить немецкий язык за время пребывания в Мариенбурге (JÄHNIG 2002b, S. 25, 40). Верховный магистр, возможно, также извлекал пользу из присутствия молодых дворян, поскольку некоторые из них впоследствии достигли влиятельных должностей и постов. Связь с Тевтонским орденом, возникшая в результате пребывания в Мариенбурге, могла быть выгодна для политических отношений. Эта выгода для магистра, очевидно, привела к увеличению числа иностранных динеров по сравнению с местными, что прусские сословия критиковали в 1438 и 1440 годах и требовали снижения доли иностранцев (SRP 4, 111; JÄHNIG 2002b, S. 38).

Некоторые из динеров, однако, оставались в свите Верховного магистра в течение многих лет, например, Наммир фон Хохендорф впервые появляется в МТВ в 1400 году в качестве динера (MTB, 68) и уходит в отпуск только в 1408 году (MTB, 510). В отдельных случаях динер даже служил пожизненно, как это зафиксировано в случае с Якобом Остервитком, который за верную службу до самой смерти в 1446 году был награжден покоями с камином и столом, накрытым по рецепту врача.

20 июня 1446 года динер магистра Якоб Остервитк за верную службу получил от Великого магистра покои с камином возле часовни Святого Лаврентия, где ему регулярно давали дрова для отопления. Он также имел пожизненное право ежедневно обедать и пить вместе с полубратьями. Если он заболевал или становился немощным, так что не мог больше приходить к столу, он получал еду и питье в своей комнате. Якобу было разрешено оставить у себя мальчика, которому полагалось три хлеба в день, но в остальном его должен был обеспечивать хозяин. Якобу выдали одежду, обувь и другие необходимые вещи, как полагается полубратьям. Наконец, он имел право свободно завещать свое имущество посредством завещания. (GStA, OF 16, S. 124f; печатная версия: NOWAK, S. 148f.)

В начале XV века существует несколько списков, в которых общее число динеров указано от 13 до 20 человек (JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 256). Они должны были постоянно находиться в непосредственной близости от Верховного магистра и сопровождали его в поездках. Динеры также должны были получить военный опыт и участвовали в литовских походах. В 1405 году в МТВ записано, что шесть динеров магистра приняли участие в зимнем походе в свите Великого комтура: «item 19 m. of our homeisters dynern iren sechsen als Nammir Sparaw Johan Westerstete Olbrecht und Kunczen» (MTB, 340). Отдельным динерам можно было поручать небольшие задания или (если они были более опытными) дипломатические поручения. Затем они отправлялись в поездки по Пруссии и за границу самостоятельно или вместе с территориальными чиновниками или гостями (MTB, 17, 20, 68, 359, 404, 458, 460, 467, 478, 508, 540, 543, 551, 560; AMH, 114).

Возможно, динеры должны были обслуживать магистра и его гостей на придворном банкете.

Динеры находились на содержании магистра, получали одежду и жилье (MTB, 82, 431, 466), но не годовое жалование. Молодые иностранные дворяне, которые приезжали к магистру в качестве динеров лишь на очень короткое время, иногда делали это полностью за свой счет. Это видно, например, из прошения Генриха фон Шёнбурга от 1449 года, который хотел служить Верховному магистру не более шести месяцев и договорился, что не будет просить ни денег, ни жалованья. Магистр, однако, признал, что о слугах и лошадях Генриха будут заботиться в Мариенбурге (JÄHNIG 2002b, p. 40f).

Когда динеры покидали службу, им обычно выплачивали крупную сумму и часто дарили лошадь (MTB 40, 81, 347, 400fd, 486, 500, 510, 537, 540, 562). Есть несколько записей о том, что Великий магистр финансово способствовал и спонсировал браки динеров (MTB, 68, 150, 416). Женатые динеры Великого магистра снимали собственную квартиру в городе. Некоторые динеры магистра имели в замке покои (покои динера Петреша (AMH, 32), динера Кирстана (AMH, 77)), но были и комнаты динеров, в которых жили вместе несколько молодых дворян (AMH, 73, 114, 140, 241; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2012, S. 207f).

О динерах см. SRP 4, 110-114, примечание 4 (объяснения Макса Тёппена в предисловию к «Истории прусского союза»); KLEIN, S. 71-74, 170f; WENSKUS 1970, S. 364f; JÄHNIG 1990, p. 61f; JÄHNIG 2002; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, SS. 253-257; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2012, SS. 203-208. О динерах прусских епископов см. JARZEBOWSKI, SS. 244-247.

Мастер-строитель (Baumeister)

На службе Верховного магистра находился строительный эксперт, который профессионально руководил строительными проектами штаб-квартиры Ордена, сам проектировал более мелкие здания и иногда также работал каменщиком или каменотесом в отдельных замках. До сих пор из исторических источников можно найти только один пример такого «мастера-строителя «. Это Николаус Фелленштейн, который часто упоминается в бухгалтерских книгах между 1400 и 1418 годами.

15 января 1400 года Великий магистр заключил с каменщиком, предположительно из Кобленца, соглашение, согласно которому Фелленштейн получал ежегодное жалование в размере 20 марок и одежду. Кроме того, ему полагалось пособие на командировки, а когда он работал каменщиком, то получал соответствующую зарплату. Однако редко встречаются свидетельства о каменных работах. Так в замке Гребин он, очевидно, руководил кладкой и сам обтесывал камни (MTB, 212). И есть мало свидетельств о его собственных строительных планах — он руководил строительством башни в Мариенбурге (SCHMID, S. 83; HERRMANN, S. 135f; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 83).

Большинство записей в счетах относится к командировкам Фелленштейна в замки и дворы на всей территории Ордена (Бютов, Гребин, Кальденхоф, Кишау, Кёнигсберг, Лейпе, Мемель, Папау, Рагнит, Роггенхаузен, Соббовиц, Страсбург, Штум и Тильзит), где он по поручению Верховного магистра осматривал строительные площадки, проводил ремонт, платил рабочим или закупал строительные материалы. Поскольку он был женат и был гражданином Мариенбурга (SCHMID, S. 83), он, вероятно, жил в городе, а не в замке. Существовала ли функция мастера-строителя (не стоит путать с должностью каменного мастера, которую занимал брат Ордена и который в основном занимался управлением и закупкой строительных материалов (JÓŹWIAK/TRUPINDA 2015) уже в XIV веке, невозможно определить по сохранившимся письменным источникам. Однако интенсивная строительная деятельность Ордена в это время скорее говорит о том, что магистр нанял строительного эксперта при своем дворе еще до 1400 года, что позволило ему вести определенный надзор и контроль над строительными проектами Ордена в Пруссии.

В 1407/08 году в МТВ появляется «рабочий» (МТВ, 428: «werckmanne», в других местах его называют «buwmeister» (MTB, 430), очевидно, специалист по строительству или эксплуатации соляных заводов, поскольку он несколько раз ездил в неуказанный «Зальцверг», а также брал там инструменты (МТВ, 458). Это был монах из Кобленца по имени Фридрих (в МТВ его несколько раз называют «рейнским монахом»), который в 1407 году прибыл в Генеральный капитул с делегацией комтура Кобленца (МТВ, 428). Этот монах оставался на службе у магистра вместе с его слугами до 1408 года и получал жалованье и одежду (MTB, 430, 495f). Этот работник, по-видимому, был специалистом, которого допускали ко двору Великого магистра только на короткое время для выполнения конкретного задания.

Придворный художник (Hofmaler)

Как и в случае с мастером-строителем, из письменных источников нам известно только об одном придворном художнике Верховного магистра. Это художник Пётр, который фигурирует в МТВ между 1398 и 1409 годами. Вероятно, он поступил на службу к магистру до 1398 года и в последний раз упоминается в 1414 году (AMH, 128). Счетные записи показывают широкий спектр его деятельности: он создавал фрески (в зимнем ремтере, ремтере Конвента, часовне, комнате магистра и комнате Великого комтура — MTB, 158f, 216, 272, 318, 402), панно (MTB, 318, 402, 467), книжные иллюстрации (MTB, 155), расписывал алтари (MTB, 64, 318), корпуса органов (MTB, 342), знамена (MTB, 21, 69, 103), флаги (MTB, 103, 216, 313, 384, 554, 588), щиты (MTB, 179, 216, 318), гербы (MTB, 384), циферблаты часов (MTB, 112), навершия шатров (MTB, 63, 216, 554, 588), фонари (MTB, 21, 216, 318) и скворечники (AMH, 128).

Пётр работал в основном в Мариенбурге, но несколько раз его посылали и в другие замки, такие как Мемель (МТВ, 5), Рагнит (MTB, 342, 442) и Нейденбург (MTB, 318).  Как и мастер-строитель, Пётр-художник был светским ремесленником и был женат. Вероятно, он также был гражданином Мариенбурга и жил в городе. О более раннем придворном художнике сведений не сохранилось, но вряд ли можно предположить, что у Петра не было предшественников. Большая широта областей деятельности, описанных выше, показывает необходимость наличия художника для двора Верховного Магистра. Художник часто был занят нанесением герба своего господина на многочисленные знамена, флаги, щиты, фонари и палатки — процесс, не обязательно требовавший художественных усилий, и магистры испытывали такую потребность все чаще и чаще, начиная с Лютера Брауншвейгского.

О придворном художнике см. VOIGT 1830, SS. 236-238.

Герольды (Herolde)

Герольды играли особую роль для Тевтонского ордена, поскольку они в большом количестве прибывали в Пруссию вместе с рыцарями-гостями во время литовских походов. Интерес этих специалистов к дворянским гербам и почестям, а также к истории и ходу средневековых войн лежал в их сопутствующем участии в крестовых походах против литовцев. В этом контексте у них также была особая задача: отбор участников для «Стола чести» — институте, существовавшем только в Пруссии, куда (по аналогии с легендарным артуровским круглым столом (PARAVICINI 1989, S. 324) допускались только самые уважаемые и храбрые рыцари.

Литовские походы и почетные столы, правда, проходили вдали от Мариенбурга, но многочисленные герольды были приглашены и в резиденцию Верховного магистра. Например, анализ МТВ за 1407/08 год показывает, что Великий магистр одарил 14 иностранных герольдов за их услуги в этот период (MTB, 417f, 428f, 434, 440, 467, 469, 473f, 476, 479, 495, 505). Таким образом, число герольдов было больше, чем всех остальных приглашенных менестрелей, ораторов и странников вместе взятых. Некоторые герольды пришли в сопровождении иностранных делегаций. В 1405 году в Мариенбурге останавливались два герольда, входившие в делегацию английских посланников — «item 2 m. zwen herolden gegeben, die mit den sendeboten von Engelant hie woren» (МТВ, 359). Некоторые из них могли оставаться в Мариенбурге в течение более длительного периода времени и временно входить в состав двора. Время от времени они выполняли важные задания для Ордена. Знаменитым стало вручение двух мечей польскому королю и великому князю литовскому перед началом битвы при Танненберге в 1410 году (BOCK, S. 271). Это вручение мечей было сделано герольдом Священной римской империи и герольдом герцога Штеттинского, гостями магистра.

В течение XIV века деятельность герольдов стала институционализирована как своего рода должность, так что каждый правитель имел на службе по крайней мере одного герольда, который, как его представитель, часто провозглашал славу повелителя в чужих землях. Об этом свидетельствует большое количество иностранных герольдов, зафиксированных в Мариенбурге. Верховный магистр, естественно, имел одного или нескольких герольдов, которые также регулярно отправлялись за границу, чтобы представлять Орден. Так, короли герольдов Пруссии впервые появляются в учетных книгах дворов графства Эно уже в 1341 и 1344 годах — одна из самых ранних записей о немецких герольдах (BOCK, S. 401). Из названия «Король герольдов» можно сделать вывод, что в это время в Пруссии уже было большее число герольдов. Однако некоторые из этих герольдов, вероятно, все еще принадлежали к странствующим людям и не были слугами Тевтонского ордена.

Самым ранним герольдом магистра, имя которого можно установить, является Бартоломеус Лютенберг, упоминаемый в 1388 году (PARAVICINI 1989, S. 331). Лютенберг передал письмо магистра английскому королю в 1388 году (VOIGT GESCHICHTE PREUSSENS 5, S. 526; GERSDORF, S. 199). Его преемником стал самый известный герольд, Виганд Марбургский (SRP 2, 429-452; VOLLMANN-PROFE; BOCK, S. 310f), который, согласно его собственному рассказу, служил Конраду Валленродскому (1391-1393) и написал обширную рифмованную хронику войн Тевтонского ордена (особенно литовских походов) между 1294 и 1394 годами. Виганд, вероятно, позже сменил «работодателя» и снова появился в Мариенбурге на рубеже 1408/09 гг. — теперь уже в качестве гостя (МТВ, 524).

Другие герольды, известные по имени, — это Мишель Готтхайн или Гольтхайн (PARAVICINI 1989, S. 331f), упомянутый в 1419 году, и герольд с именем Пройшен/Пруссия (PARAVICINI 1989, S. 332; BOCK, S. 151, 404), о котором несколько раз упоминается в документах между 1439 и 1444 годами (также и в Империи).

Из источников почти ничего неизвестно о деталях деятельности герольдов. Известно, что Виганд из Марбурга был активным писателем. Литературная форма рифмованной хроники, несомненно, предназначалась для чтения вслух, предположительно как рыцарям ордена, так и гостям. Можно предположить, что герольд сам читал свои стихи. Какие еще услуги он оказывал, можно только предполагать.

Очевидно, что он не имел фиксированного годового жалования, поскольку герольды получали средства к существованию от подарков. Герольд, конечно, получал служебную одежду с гербом ордена, но о его покоях ничего не известно.

Что касается различия между герольдом и шутом, то следует отметить, что в свите Верховного магистра существовали переходные формы. Например, между 1400 и 1403 годами в МТВ несколько раз упоминается Нюнеке, который сначала описывается как герольд (MTB, 72, 126, 260) или глашатай (MTB, 118), но с 1404 года и далее он появляется как шут магистра, оснащенный поясом с колокольчиком и белой мантией (MTB, 285, 321, 363, 404). По всей видимости, изначально он был странствующим герольдом, который часто выступал в Мариенбурге и, вероятно, настолько понравился Верховному магистру, что тот в конце концов взял его к себе на службу в качестве придворного шута.

О герольдах в Пруссии и Мариенбурге см. BOOCKMANN 1991, SS. 221-224; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, SS. 305-308. Основополагающим для системы герольдов является книга автора BOCK, который также рассматривает герольдов Верховного магистра (SS. 137, 139-142, 147, 151, 310f, 401, 404).

Шут (Narr)

При дворе Верховного магистра также состоял шут, но о его деятельности мало что известно. Известна более подробная информация только о двух шутах: первый — это вышеупомянутый Нюнеке, который впервые засвидетельствован как герольд в Мариенбурге в 1400 году, а затем перешел на должность шута в 1404 году (МТВ, 285) и документируется до 1406 (MTB, 404). В 1428 году упоминается о шуте магистра Хенне, который был послан ко двору великого князя Витовта и написал оттуда письмо Верховному магистру (CEV, Nr. 1329). Это письмо, однако, не имеет забавного содержания. Хенне в основном сообщает о своем путешествии по Литве от Тракая до Смоленска, делясь — почти как шпион — разнообразной информацией об условиях жизни при дворе великого князя. Хенне занимал гибридную позицию между рыцарем и шутом, о чем свидетельствует его подпись под письмом: «Henne, vormittage ritter nachmittage geck, euwer hovgesinde» (CEV, Nr. 1329).

Из Литвы рыцарь-шут перебрался в Ливонию. Это видно из письма Витовта к магистру, которое было написано через неделю после письма Хенне (CEV, Nr. 1330). В нем Витовт несколько высмеивает амбиции Хенне, который больше не хотел быть наполовину шутом (Гекке) и наполовину рыцарем, а только полностью рыцарем. По этой причине Хенне отверг рекомендательное письмо от Витовта, потому что в нем его также назвали шутом (CEV, Nr. 1330). Хенне сослался на письмо магистра, в котором его называли только рыцарем. Несмотря на эти рыцарские амбиции, он, очевидно, все же развлекал великого князя забавными шутками, так как Витовт подтверждает в своем письме к Паулю фон Русдорфу, что Хенне «показал нам много смехотворных шуток». В другом письме Витовт рассказал гроссмейстеру, как можно привести Хенне в чувство, «если он больше не хочет быть смешным». Великий князь рекомендовал дать надменному дураку две хорошие пощечины, чтобы он снова стал послушным (VOIGT 1824, S. 334f).

Даже малоизвестная информация о двух верховных шутах говорит о том, что они были сложными личностями, переходившими из одной профессии в другую. Они были образованными (Нюнеке начинал как глашатай, а Хенне писал письма собственной рукой), много путешествовали и были весьма самоуверенными, о чем свидетельствует почти надменное поведение Хенне по отношению к Великому князю литовскому.

«Рыцари-шуты» существовали и при других дворах и иногда приезжали в Мариенбург. Например, сохранилось (недатированное) рекомендательное письмо маркграфа Бранденбурга, который направил Ганса фон Кронаха, «бесчестного рыцаря всех добрых дел», принадлежавшего к его двору, к Верховному магистру и попросил магистра принять на некоторое время «Рыцаря дураков» (VOIGT 1830, SS. 187-189).

Менестрели и трубач (Spielleute und Trompeter)

Большинство менестрелей, чьи выступления зафиксированы в МТВ или других источниках, были иногородними музыкантами, которых нанимал Великий магистр для определенного случая или которые приезжали в Мариенбург как странствующие артисты, чтобы представить свое искусство. В частности, во время генеральных или провинциальных капитулов, а также на заседаниях совета территориальных властей и на епископских хиротониях устраивались музыкальные представления, в которых менестрели магистра часто работали вместе с иностранными музыкантами в большом ансамбле. Самый большой ансамбль собирался для капитула 1399 года, когда вместе выступали 32 менестреля — «item 16 gelrelysche guldyn den spilluthen gegeben zum capitel, am dinstage noch senthe Niclus tage; Pasternak nam das gelt und der spilluthe woren 32» (МТВ, 41).

Также имеются свидетельства о выступлениях менестрелей на капитулах, территориальных собраниях и епископских хиротониях (МТВ, 86, 196, 269, 314f, 505). Есть упоминания о выступлении скрипачей во время визита гостей, например, в 1400 году в честь великой княгини Анны (МТВ, 316) или в 1405 году, когда английские послы гостили у великого магистра (MTB, 359).

С другой стороны, число постоянных менестрелей, нанятых Великим магистром, было невелико. В период, охватываемый МТВ (1398-1409), упоминаются только два музыканта, принадлежавших к придворному штату: менестрель Пастернак и его подмастерье Хенсель (BOOCKMANN 1991, S. 222f.). Оба получали ежегодное жалованье (МТB, 160 (1402) — «item 6 m. Pasternag und Henseln des meisters spilluten gegeben»), пожертвования (МТB, 415), придворную одежду (MTB, 482, 528) с гербом Верховного магистра (в 1401 году ювелир изготовил для Пастернака и Хенселя герб магистра, который два менестреля носили на своих придворных одеждах — MTB, 102; после вступления в должность Ульриха фон Юнгингена в 1407 году для двух менестрелей были изготовлены гербы нового магистра, на этот раз, очевидно, из благородного металла, так как ювелир получил за них солидную сумму в 20 марок, МТВ, 458), лошадей (в 1399 году Пастернак и его кумпан Хенсель получили лошадь —  «item 4 m. Pasternak und Hensil syme kumpan vor eyn pferd am fritage noch senthe Niclus tage» (МТВ, 40) и покои, в 1416 году для «des meyster spelman» был изготовлен замок с ключом, который, вероятно, предназначался для его покоев (AMH, 224).

Какими инструментами владели два менестреля, в отчетах не указано. Лишь однажды Пастернак назван скрипачом магистра (MTB, 482). Возможно, что Пастернак и Хенсель играли на разных инструментах, возможно, и на органе в капелле магистра, поскольку в источниках нет упоминания о конкретном органисте.

В обязанности менестреля также входило присматривать за иностранными музыкантами, которые появлялись в Мариенбурге в уже упомянутых случаях. В МТВ он иногда упоминается как тот, кто получал деньги для выплаты различным менестрелям (МТВ, 41, 468, 505). Вероятно, он также руководил музыкальными ансамблями, которые создавались для музыкального сопровождения крупных мероприятий.

Кроме двух менестрелей, был еще трубач, но он упоминается лишь однажды. Его покои находились в подвале дворца, рядом с жилыми помещениями для писарей канцелярии. В «Истории прусского союза» сообщается за 1454 год, что осколок пушечного ядра, разорвавшегося на каменном мосту, залетел в камеру трубача (SRP 4, 119).

Трубач выполнял особую функцию среди менестрелей: он подавал фанфары на публичных мероприятиях и церемониях. Галерея, расположенная над главным порталом в летнюю трапезную, вероятно, также служила этой цели.

О деятельности иностранных менестрелей и артистов см. главу 11.2.4. О музыке при дворе магистра см. ARNOLD.

Калеки (Krüppel)

На службе у Верховного магистра была группа людей, которые в бухгалтерских книгах названы «калеками». Однако в чем заключалась их увечность, прямо не говорится. Предположительно, это были карлики, но не физически или умственно неполноценные. Записи в счетах показывают, что они выполняли для Верховного магистра большое количество довольно ответственных поручений (некоторые из них дипломатического характера), которые не могли быть выполнены в отсутствие физического и психического здоровья. Они осуществляли мелкие денежные операции от имени казначея и магистра (MTB, 30, 45, 51, 100, 105, 111, 458, 495, 515, 519, 544, 554), сопровождали гостей и территориальных управляющий в поездках по Пруссии или за границу (MTB, 340, 478, 490, 548), приводили лошадей в различные города орденского государства (MTB, 357, 467) или преподносили подарки иностранным правителям (MTB, 424, 430, 525).

Калеки получали заработную плату (MTB, 70, 202, 458, 514) и подарки (MTB, 179, 415, 467, 524), одежду (MTB, 86, 126, 525), обувь (MTB, 325), оружие (MTB, 265), лошадей (MTB, 419) и уздечки (AMH, 109, 265, 360). Одного из калек даже назвали рыцарем — «Jorgen dem kropelritter» (MTB, 415, 460).

В период охватываемый МТВ (1398-1409 гг.) группа калек состояла из пяти человек, среди которых самым важным был, по-видимому, Николаус Кропиль, так как он упоминался чаще других и выполнял для магистра множество различных поручений и получал ежегодно 5 марок жалования (JÄHNIG 1990, S. 572). В 1420 году упоминается калека, которого Витовт отправил в Мариенбург (CEV, Nr. 901).

Калеки носили белую одежду, состоящую из шосс (MTB, 526), туники (MTB, 20, 404, 461, 495) и худа (MTB, 19, 578). Таким образом, внешне они были похожи на придворного шута, но не имели колокольчиков.

Предположительно, в дополнение к многочисленным серьезным официальным обязанностям, которые они должны были выполнять, они также вносили свой вклад в развлечение магистра и его гостей. На это указывает отрывок из письма личного врача, в котором он рекомендует Великому магистру, чтобы, когда заботы выходят из-под контроля, он вызывал к себе калек или менестрелей, чтобы они своими веселыми жестами привели его к другим мыслям (HENNIG, S. 287).

О палатах и расположении кроватей калек ничего не известно.

О калеках см. BOOCKMANN 1991, S. 219; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 249-251.

Витинги (Witinge)

Существуют также свидетельства о наличии витингов (слуг прусского происхождения) в окружении Великого магистра. Витинги были прусскими дворянами или вольноотпущенниками, в основном из Самланда, которые сохранили верность Ордену во время Второго Прусского восстания (Witingeprivileg от 1299 года — PUB 1/2, № 718).

Витинги служили Ордену прежде всего в замках северных комтурств. В 1409 году в МТВ упоминается о выплате денег витингам магистра (MTB, 577). Однако невозможно точно сказать, сколько витингов было в свите магистра. В МТВ различные витинги упоминаются поименно, но не всегда ясно, принадлежали ли они к личному окружению магистра. Наиболее часто упоминается витинг Фогельзанг, который выполнил ряд заказов для Великого магистра в период с 1400 по 1406 год. Он сопровождал гонца великого князя литовского из Мариенбурга в Торн (MTB, 74), привозил серебро и вино великого магистра в Торн (MTB, 111, 174), перевозил продовольствие и лошадей на стройку замка в Рагнит (MTB, 185, 400) или деньги в Кёнигсберг (MTB, 369).

О витингах в целом см. WENSKUS 1986a, SS. 432-434; VERCAMER 2010, SS. 165f, 257, 294-296; KWIATKOWSKI 2012, SS. 366-391.

Прачник (Silberwäscher)

В МТВ неоднократно упоминается «серебряный мойщик» (MTB, 8, 20, 140f, 224f, 341, 380, 415, 466, 508, 578; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 246f), основной работой которого, очевидно, была стирка одежды Верховного магистра. За это он получал (в дополнение к своему годовому жалованью в 4 марки — JÄHNIG 1990, S. 71) плату за стирку и деньги на мыло. Отвечал ли он также за уход за серебряными изделиями магистра, неизвестно, но, по крайней мере, он охранял их ночью, поскольку его кровать, вероятно, находилась в серебряной камере (AMH, 247), расположенной между гостиной магистра и его капеллой.

Прачник также сопровождал магистра в его путешествиях. В 1409 году прачник Томас стирал белье магистра во время пребывания в Торне (MTB, 578). Его работа, очевидно, была нелегкой, поскольку текучесть кадров была довольно высокой. В период между 1399 и 1409 годами как минимум четыре разных человека последовательно работали прачниками магистра — Ханнус (1399), Михил (1403), Никлус (1405/08) и Томас (1408/09).

Привратник (Torwächter)

Термин «привратник» появляется только один раз в 1430 году (GStA, OF 13, S. 583; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 246). Этот термин, вероятно, созвучен термину «страж у ворот». В бухгалтерских книгах между 1406 и 1411 годами привратник магистра Ханс упоминается несколько раз (NKRSME, S. 93; MTB, 415, 432, 467, 499, 519, 524, 532, 558; AMH, 3, 9, 306; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 245f).

Он жил под крышей здания к северу от капеллы (AMH, 306), которое в 1410 году называется домом привратника — „Hans thorwert huses“ (AMH, 3). Поэтому караульное помещение должно было находиться на первом этаже этой постройки. Все посетители, которые хотели попасть во дворец через главный портал, вероятно, должны были прийти сюда. Иногда там также можно было сдать на хранение или забрать вещи. Например, в 1409 году в счетах дважды отмечается, что привратник получил деньги, предназначенные для других людей. Когда-то это были 10 марок в мелких монетах, которые должны были раздаваться бедным людям на праздник Тела Христова (MTB, 519). Во втором случае Ханс взял 2 марки для господина Тирольда из Страсбурга (МТB, 532). В 1408 году записано, что Великий магистр проиграл в игре 4 скота, и эти деньги получил привратник Ханс (MTB, 499). Может быть, хозяин в это время играл в шашки или шахматы со своим привратником.

Банщики (Bader)

Согласно записям в МТВ, оба Великих магистра Юнгингена любили часто мыться. В их распоряжении была собственная баня, которая находилась в переднем дворе дворца и управлялась банщиком Петром. Когда Великий магистр путешествовал, он пользовался банями в городах, расположенных по маршруту. В МТВ имеются многочисленные записи о выплатах банщикам в городах Данциг (MTB, 118), Штум (MTB, 202), Мирхов и Леске (MTB, 403), Старгард (MTB, 498), Шёнзее (MTB,590), Реден (MTB, 578). В сельской местности магистр поручал обогрев бань слугам или банщику, как в Бюстервальде (MTB, 487), Хаммерштайне (MTB, 499), Шветце (MTB, 499), Тухеле (MTB, 535). Когда Верховный магистр путешествовал в 1405 году, записаны единовременные расходы на банщиков (MTB, 367), иногда его сопровождали свои банщики — в 1408 году цирюльник Пётр получил деньги, когда сопровождал магистра в его поездке в Ковно (MTB, 459). Пётр получал годовое жалованье (MTB, 515), одежду — в 1408 году ему было дан дублет (MTB, 467), а в 1409 году — туника(MTB, 537) и деньги за аренду дома (MTB, 467, 496). Из последнего можно сделать вывод, что он, вероятно, жил в арендованном доме в городе.

Помимо нагрева воды и мойки, в обязанности банщика входило добывание веток для приготовления пучков из листьев для купальщиков, чтобы прикрывать или обмахивать кожу во время купания (AHM, 359). Возможно, банщик также работал цирюльником и чесальщиком магистра, поскольку эти гигиенические и медицинские задачи входили в общую сферу деятельности банщика (TUCHEN, S. 31; BÜCHNER, S. 26f).

Истопник (Stubenheizer)

Во дворце было четыре печи для обеспечения воздушного отопления и неизвестное количество изразцовых печей. Кроме того, под Большим Ремтером находилась большая воздухонагревательная печь. Отопление этих печей было задачей истопника, который получал от Верховного магистра ежегодное жалование (MTB, 19, 82, 179; AMH, S. 4, 21, 130, 186, 281, 334, 358) и одежду (MTB, 509). Дополнительную информацию о жизни и деятельности истопника невозможно получить из счетов-фактур. Он, несомненно, спал в комнате во дворце или рядом с ним, поскольку его работа зимой требовала постоянного присутствия в здании.

Щитоносец (Schildträger)

Согласно положениям одиннадцатого обычая Ордена, магистру полагался щитоносец (PERLBACH, S. 98). В документах щитоносец встречается в качестве свидетеля только один раз в 1372 году (REGESTA 2, Nr. 988). Дальнейшие упоминания о его деятельности неизвестны.

Скороходы и посыльные (Läufer und Boten)

Огромный рост письменной коммуникации в XIV веке означал, что перевозка писем приобрела все больший размах. В качестве разносчиков писем Верховного магистра в стране и за рубежом использовались различные группы людей: религиозные деятели, капелланы, священники, слуги, писцы, сокольничие, калеки, кнехты и даже ученики, которые, согласно свидетельствам, служили посыльными. Кроме того, были и скороходы, которые специализировались на доставке посланий. В 1392 году упоминается о скороходе по имени Никель, который привез Верховному магистру письма от орденского прокуратора в Риме (LUB, Nr. 1588). В 1404 году в МТВ упоминается скороход Николаус Панне, которого магистр послал к Римскому королю (MTB, 305). В 1409 году упоминается скороход Панне, на этот раз он отвёз письма ландмейстеру Германии (MTB, 560f). Якоб Грюнеберг фигурирует в отчетах как второй скороход. Несколько раз в 1403-4 и 1409 годах он привозил письма от магистра в Рим (МТВ, 234, 273, 320, 561), поэтому его также называли «Римским егерем» (MTB, 469), а также в Австрию (MTB, 384), Богемию (MTB, 469) и Германию (MTB, 359, 451). В первом десятилетии XV века Великий магистр нанял по меньшей мере двух скороходов, которые совершали исключительно длительные путешествия с посланиями в немецкие земли и Италию.

Письменные источники не дают никакой информации об обстоятельствах жизни и работы скороходов. По своей деятельности они лишь изредка останавливались в Мариенбурге.

Кухонный мастер (Küchenmeister)

Должность кухонного мастера занимали в основном братья-рыцари, иногда также братья-священники. Кухонный мастер руководил работой кухни Верховного магистра, контролировал работу кухонного персонала, а также выплачивал им зарплату. Согласно Ординации замка Хайльсберг, кухонный мастер епископа Вармии имел право наказывать работников кухни, если они входили на кухню без разрешения или воровали еду (SRW 1, 329; FLEISCHER, S. 814). Подобная ситуация могла существовать и в Мариенбурге. В 1417 году мастер получил жалование для поваров, сумму в 20 марок (AMH, 289). В 1412 году записано, что кухонный мастер получил деньги для выплаты жалования кухонным слугам (AMH, 40). Кроме того, он в основном отвечал за закупку и оплату поставок продовольствия. Когда магистр отправлялся в путешествие, его сопровождал кухонный мастер с поварами. В 1419 году, например, кухонный мастер и четыре повара путешествовали с магистром в течение 14 дней — «item 16 sc. 4 kochen, di do 14 tag mit des meisters kuchmeister in der reisze gewest, yo di woche 2 sc.» (AMH, 321). В 1420 году кухонный мастер сопровождал магистра с пятью поварами-помощниками на День сословий в Эльбинге — «item 2 m. 2 sc. nuwes geldes 5 kochen, dy mit des meisters kochmeister uffem tage woren» (AMH, 360). Однако он не принимал непосредственного участия в управлении кухней, которая находилась под руководством главного повара.

За свою работу кухонный мастер получал жалованье и одежду (MTB, 123, 191), у него была комната с камином и уборная, которая располагалась непосредственно рядом с кухней.

О кухонных мастерах см. JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 258f.

Старший и младший повара магистра (Oberkoch)

Руководство работой кухни находилось в руках главного повара, о котором почти ничего не известно в письменных источниках. О старшем поваре есть документальное подтверждение только в бухгалтерской книге старого города Эльбинга за 1407 год (NKRSME, S. 93). В МТВ есть упоминание о поваре магистра Маттисе в 1409 году (MTB, 524). Он должен был получать зарплату, одежду и жилье, но конкретных доказательств этого нет. Его заместителем, вероятно, был младший повар (NKRSME, S. 93), о котором почти ничего не известно.

Повара и кухонные слуги (Köche)

На кухне великого магистра работало несколько поваров, но их точное количество не может быть достоверно установлено. Если кухонный мастер отправился с пятью поварами-помощниками на День поместья в Эльбинге в 1420 году (AMH, 360), то обычных поваров должно было быть не менее трех или четырех. Возможно, что повара специализировались на определенных видах пищи. Они, конечно, получали одежду и жилье, но более подробной информации об этом нет.

Примечательны две записи в МТВ, в которых упоминается русский повар (МТВ, 471). Так он получил тунику в 1408 году, а через год эта одежда была подшита, при этом писец отмечает, что за это время русский был крещен (MTB, 531). Предположительно он появился при дворе вместе с русскими послами, которые привезли в подарок магистру соколов от Витовта и получили взамен красивое платье (МТВ, 471). И повар возможно был в составе этой русской делегации.

Кнехты работали в качестве помощников на кухне и получали зарплату от кухонного мастера (AMH, 40f, 84). Информация о количестве кнехтов неизвестна, как и о том, где они спали. Возможно, что они проводили ночь на кухне или рядом с ней. Спальные места для слуг на рабочем месте были обычным явлением. Например, договор между епископом Вармии и кафедральным капитулом об использовании епископского дома во Фрауенбурге предусматривает, что кухонные слуги и конюхи должны ночевать там, где они работали (CDW 4, № 32; JARZEBOWSKI, S. 111).

Смотритель погреба (Kellermeister) и его мальчик

Смотритель погреба был должностным лицом Ордена, отвечавшим за поставку вина, пива и медовухи ко двору Верховного магистра. Безалкогольные напитки упоминаются в то же время очень редко, например, поставка вишневого сока и морса в 1408 году (MTB, 510). Кроме того, смотритель погреба принадлежал к группе лиц, получавших деньги от имени магистра для совершения мелких сделок для него или для расплаты с другими лицами (МТВ, 126, 140, 156-158, 167, 202, 233, 300, 473, 495, 585).

В конвентхаусе была пивоварня, а пивовар и его кнехты часто упоминаются в расходной книге мариенбургского хаускомтура (AMH, 406).

Напитки обычно закупались в больших количествах в Данциге, Эльбинге или Торне (MTB, 150, 234f, 286, 298, 343f, 390, 422, 448, 456f, 477, 481, 520-522, 539; AMH 281, 357). Они хранились в подвалах под дворцом Верховного магистра и Большим Ремтером. Только медовуху иногда производил сам смотритель погреба. В 1407 году он купил 4 бочки мёда по случаю генерального капитула, чтобы из него сделали медовуху — «item 12 m. vor 4 tunnen honigis des meisters kellirmeister, methe do von zu bruwen of das capitel» (MTB, 426). Кроме того, он заботился о посуде, стаканах, чашках, бутылках, кувшинах для напитков и скатертях (AMH, 11, 82, 119, 149, 152, 196f, 230, 257, 342).

Смотритель погреба магистра впервые упоминается в 1335/36 годах (PUB 2, Nr. 879; PUB 3/1, Nr. 44). В остальном о его деятельности из источников известно немного. Есть сведения, что он сопровождал магистра или других территориальных чиновников в поездках (MTB, 151, 225, 554). В 1408 году магистр оплатил медицинские расходы на лечение своего смотрителя. В 1406 году смотритель погреба Михил, который не был братом, получил большую сумму, когда покинул двор великого магистра (МТB, 386).

У келлермейстера был мальчик в качестве помощника (MTB, 535). Поскольку в источниках ордена нигде не упоминается виночерпий Великого магистра, можно предположить, что эту функцию взял на себя смотритель погреба магистра. Поэтому описание обязанностей главного виночерпия при дворе епископа Варминского могло относиться и к келлермейстеру Мариенбурга (SRW 1, S. 329f; FLEISCHER, S. 814). Последний должен был перед трапезой подготовить стол хозяина в столовой, накрыть его льняными скатертями, украсить и очистить питьевые чашки для епископского стола. Напитки подавались только после еды, и старший виночерпий должен был уделять этому пристальное внимание. Он наливал напитки в кубки из кувшина, содержимое которого ему сначала пришлось попробовать самому, и велел слугам отнести их к столу хозяина.

О смотрителе погреба см. JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 242.

Кнехты погреба (Kellerknecht)

В погребе Верховного магистра работало несколько кнехтов, в задачу которых входило снабжать двор вином, пивом и медовухой на двух ежедневных главных пирах и в других случаях. Для этого напитки переливали из бочек в бутылки и кувшины и переносили в Большой Ремтер. Если магистр проводил во дворце встречи с территориальными чиновниками или гостями, слуги несли кувшины и бутылки по системе коридоров для слуг. Кроме того, уход за питьевой утварью (стаканы, кружки, бутылки, кувшины) был одной из задач служителей погреба. В бухгалтерских книгах названы различные типы слуг погреба: кнехты погреба магистра (MTB, 87, 130, 191, 283, 554), кнехты винного погреба (MTB, 459, 554; AMH, 289) и кнехты пивного погреба (MTB, 417, 447, 515; AMH, 257).

Достоверной информации о точном количестве слуг в подвале нет. В начале 15 века в погребах одновременно работали как минимум два кнехта.

Между 1400 и 1402 годами упоминаются кнехты погреба магистра — Никке (МТВ, 87, 191) и Давид (МТВ, 130). Кнехты винных и пивных погребов обычно упоминаются только по отдельности, но в 1409 году есть запись о том, что трое слуг винного погреба сопровождали Верховного магистра в поездке (MTB, 554).

В бухгалтерских книгах есть записи о выплате заработной платы и одежды для кнехтов погреба. Их комната находилась под крышей покоев привратника, что были очень близко к лестнице в подвал на переднем дворе (AMH, 181).

Конный маршал (Pferdemarschall) и его кумпан

Верховный магистр имел большое количество лошадей для себя и своего двора, которых он держал в собственных конюшнях во внешнем замке. Уход за лошадьми осуществляли многочисленные слуги, во главе которых стоял конный маршал, являющийся должностным лицом ордена. Он мог происходить из круга рыцарей ордена и впоследствии сделать хорошую карьеру. В 1401 году в МТВ отмечается, что бывший конный маршал теперь стал фогтом Беберна в Добринской земле (MTB, 90). Согласно этому, это должен был быть Готфрид фон Хатцфельд (HECKMANN 2014). Его преемнику на посту конного маршала Гансу Штумеру, напротив, было отказано в дальнейшем продвижении. Он занимал эту должность с 1402 по 1410 год (MTB, 179), а затем его сменил некто Павел (AMH, 21), при котором Штумер, однако, продолжал в течение многих лет руководить конюхами (AMH, 346).

Конный маршал должен был ухаживать за лошадьми, а также содержать конюшни и пастбище. В 1411 году проводятся ремонтные работы на крыше, оплата которых была произведена через конного маршала (AMH, 71). В 1413 году четверо слуг под руководством Ганса Штумера отремонтировали ограду пастбища (AMH, 91).

У конного маршала было собственное здание, которое, вероятно, располагалось на форбурге рядом с конюшнями. В 1411 году упоминается «des pferdemarschalkk gemach» (AMH, 16). В 1413/14 году для Ганса Штумера была перестроена башня, в которой находились его покои (AMH, 103, 118, 139f).

В МТВ один раз упоминается, что у конного маршала был кумпан (MTB, 551).

Лошадиный доктор (Pferdearzt)

По рангу после конного маршала шёл конный врач, который, помимо годового жалованья (врач Кунце в 1403 году получил годовое жалование в 10 марок (MTB, 216)), имел на форбурге собственный дом с изразцовой печью (AMH, 54f, 60f, 79, 81, 104) и связанную с ним кузницу (AMH, 270). В МТВ есть ряд упоминаний о двух лошадиных лекарях: Кунце (MTB, 216, 231, 233f, 239, 256, 297, 322, 342, 369, 380, 410, 420, 427), который находился на службе у Великого магистра с 1403 по 1407 год, и его преемнике Клаусе, который впервые упоминается в 1408 году (МТВ, 460, 467, 478, 494, 528, 539, 541). Кунце, очевидно, приехал в Мариенбург из-за пределов Пруссии, поскольку Верховный магистр заплатил ему 30 венгерских флоринов, чтобы он мог привезти в страну свою жену (MTB, 233f). Магистр также способствовал супружеской жизни своего преемника Клауса, подарив деньги на его свадьбу в 1408 году (MTB, 467).

В накладных регулярно встречаются записи о приобретении конским врачом лекарств и средств по уходу за лошадьми (МТВ, 297, 322, 342, 380, 478, 539), например, «восковая смола и различные мази для лошадей» (МТВ, 256). Уже упомянутая кузница, вероятно, была своего рода врачебной операционной для больных или раненых лошадей. Иногда врачи также занимались продажей лошадей и таким образом зарабатывали дополнительно (MTB, 494, 541).

Подковщик (Pferdeschmied)

Другим важным специалистом был кузнец для лошадей, основной задачей которого было подковать лошадей (MTB, 508) и проверить подковы. Он часто сопровождал Верховного магистра или кого-то из управляющих в поездках. В 1402 году кузнец Николаус отправился в зимний райз с казначеем (MTB, 225). В 1405 году кузнец магистра Клаус отправился в летний райз с Великим комтуром (MTB, 358). В 1408 году кузнец магистра сопровождал комтура Бальги в поездке в Венгрию и получил по этому случаю одежду (МТВ, 471). Когда магистр отправился в Мемель в 1409 году, его кузнец не смог поехать с ним, поэтому вместо него поехал другой кузнец — «item 1 m. eyme smede, der an Andris rytsmedes stat mit dem meyster zur Memel zoch» (MTB, 540). Кроме того, подковщик иногда помогал в покупке лошадей (MTB, 166) и приобретении лекарств (MTB, 430).

Кузнец получал зарплату; о его одежде и жилье из счетов ничего не известно, но, вероятно, он имел право на то и другое. Комната кузнеца, вероятно, находилась рядом с кузницей на форбурге.

Конюхи и кнехты, мальчики (Stallknecht)

Многочисленные конюхи и кнехты ухаживали, кормили и пасли лошадей магистра (AMH, 179, 264) в конюшнях и на лугу магистра (AMH, 91). Даже перевозка лошадей по территории Пруссии, а равно и за границу, иногда поручалась кнехтам. В 1402 году конюху заплатили за то, что он приводил жеребцов к Великому маршалу и комтуру Бальги (MTB, 150, 171). В 1409 году конюх магистра Сандер привез жеребца герцогу Симаску (Herzog Symask?) в подарок от Верховного магистра (MTB, 594).

Когда Великий магистр или управляющие отправлялись в путешествия, конюхи также должны были присматривать в пути за лошадьми. В 1409 году пять кнехтов конюшни отправились с магистром на мирные переговоры с Польшей (MTB, 580).

Слуги получали зарплату (MTB, 277, 574f) и пожертвования (MTB, 179, 253, 415, 467), а также одежду (MTB, 277), однажды упоминаются и хлебные деньги — «item 1⁄2 m. den stalknechten in des meisters marstall zu brote gegeben; Hanus Sthumer nam es» (МТВ, 471).

Вероятно, они спали в конюшнях или рядом с ними. В МТВ также есть свидетельства социального обеспечения со стороны Великого магистра по отношению к своим конюхам. Например, в 1402 году Верховного магистр заплатил хирургу, который лечил конюха Остерихера (MTB, 171), а в 1408 году магистр дал деньги матери того же конюха на Пасху (MTB, 477).

Общее число конюхов и конных кнехтов в начале XV века точно известно на основании двух подношений: в 1402 году их было двенадцать, а в 1409 году — тринадцать (MTB,179, 524).

Помимо кнехтов, были также мальчики-конюхи («des meisters staljungen»), но их количество неизвестно. Они, вероятно, помогали кнехтам и выполняли простые работы. В МТВ упоминается, что в 1409 мальчик-конюх перевел лошадь в Мариенбург (MTB, 550).

Мальчики-конюхи получали ткань для одежды и простыни (MTB, 193, 383, 404, 538), иногда им жертвовали деньги (MTB, 524), но зарплаты у них не было.

Кнехт повозок (Wagenknecht)

У Верховного магистра были свои повозки, на которых он отправлялся в путешествия, а также перевозил свои припасы, особенно вино. В 1417 году упоминается ремонт винных повозок и повозок для серебра магистра (AMH, 298). Вино также иногда перевозили в Мариенбург в специальных повозках. Однако поставки обычно осуществлялись на кораблях.

Повозки хранились на форбурге, вероятно, рядом с конюшнями или в карване. За повозки и винные повозки отвечали кнехты. Однако эти кнехты редко упоминаются в накладных. В платежных ведомостях упоминается только один кнехт повозок и один кнехт винных повозок. Николаус, «des meysters wagenknecht», появляется под этим обозначением только один раз в 1408 году в Книге казначея (MTB, 510). В расходной книге командира дома Мариенбурга «des meisters wynwainknecht» упоминается несколько раз в 1417 и 1418 годах, когда он получает жалованье (AMH, 289, 317-319). Только в ремонтной записке 1418 г. употребляется множественное число «des meisters weynwaynknechten» (AMH, 298). В остальном, слуги и возчики часто появляются в бухгалтерских книгах; принадлежали ли некоторые из них к Hochmeistergesinde, нельзя сказать с уверенностью.

Сокольничий (Falkner) и его кнехты

Соколиная охота играла важную роль для Тевтонского ордена. Охотничьи соколы, однако, не были нужны для собственного использования, поскольку рыцарям Ордена было запрещено по правилам охотиться. Согласно правилу № 23, братьям было категорически запрещено охотиться (PERLBACH,  S. 47). Позднее, очевидно, произошло некоторое смягчение этого запрета (MILITZER 2015b, S. 220). Согласно законам Винриха фон Книпроде от 1354 года, только Верховный магистр имел право посылать соколов (PERLBACH, S. 154). Однако, будучи подарками для князей всей Европы, прусские соколы представляли собой важный фактор в дипломатии магистра. Каждый год магистр посылал большое количество соколов и ястребов правителям Востока и Запада. Для обеспечения «соколиной дипломатии» Ордену требовались регулярные поставки соколов и несколько соколиных дворов для их обучения и содержания. По этой причине в бухгалтерских книгах часто встречаются записи о покупке и транспортировке соколов, а также упоминания о различных сокольничих.

Верховный магистр также имел собственного сокольничего (иногда даже двух), который вместе со своими кнехтами управлял соколиной фермой вблизи Мариенбурга. Имеется довольно обширная информация о деятельности сокольничего Петра, который находился на службе у магистра не позднее 1396 года, когда Конрад фон Юнгинген предоставил ему помещение и сад у мельничного рва перед городом (VOIGT 1824, S. 537f), получил мариенбургское гражданство в 1399 году (AMH, 395) и в последний раз упоминается по имени в 1413 году (AMH, 87). В его задачи входило приобретение и обучение соколов, а также их отправка правителям в качестве подарков от имени Верховного магистра. Для этого он отправлялся в путешествия сам или посылал кнехтов.

Закупка соколов в основном происходила в Замланде или Вармии, где Петр лично несколько раз покупал большее количество соколов (MTB, 23, 181, 194, 271, 448, 487, 593). Перевозка соколов иностранным правителям также иногда осуществлялась самим сокольничим, особенно если речь шла о высокопоставленных получателях. Известно, что Петр привозил соколов герцогу Австрии (MTB, 23), королю Польши (MTB, 186, 383, 536), герцогу Эльскому (MTB, 384) и ландмейстеру Германии (MTB, 419f). В 1408 году он совершил большое путешествие к королям Венгрии и Франции, рейнским курфюрстам, герцогам Гельдерским, маркграфам Саксонии и Мейсена, графам Вюртемберга и Катценельнбогена, а также к бургграфу Нюрнберга (MTB, 506). Однако многочисленные перевозки в Мариенбург и обратно также осуществлялись кнехтами сокольничего (MTB, 28, 156, 181), поскольку сокольничий в конечном итоге также должен был оставаться в Мариенбурге в течение определенного времени, чтобы присматривать за соколиной фермой.

В 1408 году у сокольничего вероятно было четыре кнехта на службе, т.к. он получил четыре пары сапог для своих слуг (MTB, 474). А в 1399 году упоминается его кумпан (MTB, 32).

Сокольничий получал зарплату (MTB, 23, 271, 506), в его распоряжении было несколько лошадей (MTB, 297, 336, 403, 424, 435), для которых у него даже была своя конюшня (AMH, 254f). Вероятно, это было на соколиной ферме, где имелись несколько стойл и дом для сокольничего и его семьи, который в 1416 году был перестроен за деньги магистра (AMH, 214, 219, 224, 233, 235, 242).

Кроме сокольничего, были еще ловцы птиц (фоглеры). Между 1402 и 1407 годами в МТВ несколько раз упоминается Кунце Мулингер или Моллингер, главный ловец (MTB, 150, 179, 437), в 1408 году — главный ловец Фрицхент (МТВ, 515), а в следующем году — ловец по имени Томас (MTB, 555). Однако были ли эти ловцы непосредственно подчинены сокольничему, неясно.

О содержании и отправке соколов и ястребов в Пруссии см. VOIGT 1849; KNABE; MILITZER 2015b, SS. 219-223; HECKMANN 1999; JÓŹWIAK/TRUPINDA 2011, S. 309.

Можно было бы ожидать, что пекари и пивовары будут снабжать двор Верховного магистра. Однако в письменных источниках нет упоминаний об этих профессиях на службе у магистра. В Мариенбурге были пекарни и пивоварни, но они принадлежали конвенту, поэтому пекари и пивовары со своими слугами встречаются только в счетах конвента и хаускомтура. Однако для  Верховного магистра в основном закупали пиво в Эльбинге, Данциге и Висмаре.

Два примера, для сравнения, из записей казначея о походах магистров. В 1399 году состоялся райз в Жемайтию, в котором участвовал магистр Конрад фон Юнгинген. Обошлось участие магистра в этом походе в 333 марок (МТВ, 27-28). Магистра в походе сопровождал капеллан, два кумпана (Матис и Труппунг), а также мальчик-посыльный. На снаряжение для них ушло 13 марок. Также в походе участвовали пекарь, повар и плотник, совместно получившие около 5 марок. Почти 130 марок было потрачено на транспортировку походного домика магистра. Оставшаяся часть денег ушла на закупку продовольствия и транспортных средств (лошадей, телег, колёс).

В 1409 году в райз отправился магистр Ульрих фон Юнгинген. Обошлось это в 260 марок и практически половина ушла на подготовку к походу. Так в 90 марок обошлось снаряжение для слуг Верховного магистра — по 5 марок на 18 человек (МТВ, 554). Магистра, кроме кумпанов и капеллана, также сопровождали — писец, музыканты, лекарь, лошадиный лекарь, прачник, кнехты при погребе. Несколько знамён и хоругвей были нарисованы придворным художником — два больших шёлковых знамени, четыре средних и четыре малых.

Примечания:

1. Официал — светское лицо (мирянин), исполняющее определенные церковные функции как правило коллегиально с духовными лицами, или же по их поручению.

Источники и литература:

GStA PK, XX. HA, OBA

GStA PK, XX. HA, OF

Walther ZIESEMER (Hg.): Das Ausgabebuch des Marienburger Hauskomturs für die Jahre 1410–1420, Königsberg 1911

Codex Diplomaticus Warmiensis oder Regesten und Urkunden zur Geschichte Ermlands, Bd. 2 (1341–75), Mainz 1864

Codex Diplomaticus Warmiensis oder Regesten und Urkunden zur Geschichte Ermlands, Bd. 4 (1424–35), Braunsberg 1935

Johannes Voigt (Hg.): Codex Diplomaticus Prussicus. Urkunden-sammlung zur älteren Geschichte Preussens aus dem Königlichen Geheimen Archiv zu Königsberg, nebst Regesten. Band 5, Königsberg, 1857

Johannes Voigt (Hg.): Codex Diplomaticus Prussicus. Urkunden-sammlung zur älteren Geschichte Preussens aus dem Königlichen Geheimen Archiv zu Königsberg, nebst Regesten. Band 6, Königsberg, 1861

A. PROCHASKA (Hg.): Codex epistolaris Vitoldi Magni Ducis Lithuaniae 1376–1430, (Monumenta Medii Aevii Historica Res Gestas Poloniae Illustrancia, Bd. 6), Cracoviae 1882

Erich JOACHIM (Hg.): Das Marienburger Tresslerbuch der Jahre 1399–1409, Königsberg 1896

Ernst HENNIG: Diätische Vorschrift aus dem funfzehnten Jahrhundert, in: Wöchentliche Unterhaltungen für Liebhaber deutscher Lektüre in Rußland, Bd. 5, Mitau 1807, S. 279–288

Sebastian KUBON/Jürgen SARNOWSKY (Hg.): Regesten zu den Briefregistern des Deutschen Ordens: Die Ordensfolianten 2a, 2aa und Zusatzmaterial, Göttingen 2012

F. BUNGE/H. HILDEBRAND/P. SCHWARTZ/L. ARBUSOW (Hg.): Liv-, Est- und Kurländisches Urkundenbuch Bd. 1, 3: 1368-1393, mit Nachträgen zu Band 1 und 2, Reval 1857

Markian PELECH (Hg.): Nowa Księga Rachunkowa Starego Miasta Elbląga 1404–1414, Teil 1 (1404–1410), Warszawa/Poznań/Toruń 1987

Max PERLBACH (Hg.): Die Statuten des Deutschen Ordens, Halle 1890

Preußisches Urkundenbuch, Bd. 1/1, Erste Hälfte, hg. von Philippi, Königsberg 1882

Preußisches Urkundenbuch, Bd. 1/2, Zweite Hälfte, hg. von A. Seraphim, Königsberg 1909

Preußisches Urkundenbuch, Bd. 2 in 3. Lfg., (1309–1335), hg. von Max Hein/Erich Maschke, Königsberg 1932

Preußisches Urkundenbuch, Bd. 3, 1. Lfg. (1335–1341), hg. von Max Hein, Königsberg 1944

Walther HUBATSCH (Hg.): Regesta Historico-Diplomatica Ordinis S. Mariae Theutonicorum 1198–1525, Pars II: Regesta Privilegorium Ordinis S. Mariae Theutonicorum, Regesten der Pergament-Urkunden aus der Zeit des Deutschen Ordens, Göttingen 1948

T. HIRSCH/M. TOEPPEN/E. STREHLKE (Hg.): Scriptores Rerum Prussicarum. Die Geschichtsquellen der preußischen Vorzeit bis zum Untergang der Ordensherrschaft, Bd. 2, Leipzig 1863

T. HIRSCH/M. TOEPPEN/E. STREHLKE (Hg.): Scriptores Rerum Prussicarum. Die Geschichtsquellen der preußischen Vorzeit bis zum Untergang der Ordensherrschaft, Bd. 4, Leipzig 1870

C. WOELKY (Hg.): Scriptores rerum Warmiensium oder Quellenschriften zur Geschichte Ermlands, Bd. 1, Braunsberg 1866

Martin ARMGART: Die Handfesten des preußischen Oberlandes bis 1410 und ihre Aussteller, Köln/Weimar/Wien 1995

Udo ARNOLD: Deutscher Orden und Musik in Preußen, in: Janusz HOCHLEITNER/Karol POLEJOWSKI (Hg.), W służbie zabytków, Malbork 2017, S. 65–81

Nils BOCK: Die Herolde im römisch-deutschen Reich, Stuttgart 2015

Hartmut BOOCKMANN: Laurentius Blumenau. Fürstlicher Rat – Jurist – Humanist (ca. 1415–1484), Göttingen 1965

Hartmut BOOCKMANN: Spielleute und Gaukler in den Rechnungen des Deutschor- dens-Hochmeisters, in: Detlef Altenburg/Jörg Jarnut/Hans-Hugo Steinhoff (Hg.), Feste und Feiern im Mittelalter, (Paderborner Symposion des Mediävistenverbandes), Sigmaringen 1991, S. 217–228

Robert BÜCHNER: Im städtischen Bad vor 500 Jahren, Wien/Köln/Weimar 2014

G. CUNY: Die beiden Preussenfahrten Herzog Heinrichs des Reichen von Bayern und Bartholomäus Boreschau, in: Zeitschrift des Westpreußischen Geschichtsvereins 59 (1919), S. 135–161

FLEISCHER: Alltagsleben auf Schloß Heilsberg im Mittelalter, in: Zeitschrift für die Geschichte und Altertumskunde Ermlands 18 (1913), S. 802–829

Erwin GATZ (Hg.): Die Bischöfe des Heiligen Römischen Reiches 1198 bis 1448. Ein biographisches Lexikon, Berlin 2001

H. GERSDORF: Der Deutsche Orden im Zeitalter der polnisch-litauischen Union. Die Amtszeit des Hochmeisters Konrad Zöllner von Rotenstein (1382–1390), Marburg 1957

Mario GLAUERT: Das Domkapitel von Pomesanien (1284–1527), Toruń 2003

O. GÜNTHER: Schreibdienst auf der Marienburg im 14. Jahrhundert, in: MWG 16 (1907), Heft 4, S. 53–58

Dieter HECKMANN: Preußische Jagdfalken als Gradmesser für die Außenwirkung europäischer Höfe des 15. und 16. Jahrhunderts, in: Preußenland 37 (1999), S. 39–62

Dieter HECKMANN: Der öffentliche Notar im Geflecht der preußischen Schreiber des frühen 15. Jahrhunderts, in: Ordines Militares 19 (2014), S. 157–166

Christofer HERRMANN: Der Hochmeisterpalast auf der Marienburg. Konzeption, Bau und Nutzung der modernsten europäischen Fürstenresidenz um 1400, Petersberg 2019

Christofer HERRMANN: Mittelalterliche Architektur im Preußenland, Petersberg 2007

Bernhart JÄHNIG: Organisation und Sachkultur der Deutschordensresidenz Marienburg, in: P. Johanek, Vorträge und Forschungen zur Residenzfrage, Sigmaringen 1990, S. 45–75

Bernhart JÄHNIG: Junge Edelleute am Hof des Hochmeister in Marienburg um 1400, in: W. Paravicini/J. Wettlaufer (Hg.), Erziehung und Bildung bei Hofe, Stuttgart 2002, S. 21–42

Bernhart JÄHNIG: Winrich von Kniprode – Hochmeister des Deutschen Ordens 1352– 1382, in: JÄHNIG 2011, S. 67–89

Bernhart JÄHNIG: Vorträge und Forschungen zur Geschichte des Preußenlands und des Deutschen Ordens im Mittelalter, Ausgewählte Beiträge zum 70. Geburtstag am 7. Oktober 2011, hg. von Hans-Jürgen und Barbara Kämpfert, Münster 2011

Marc JARZEBOWSKI: Die Residenzen der preußischen Bischöfe bis 1525, Toruń 2007

Sławomir JÓŹWIAK/Janusz TRUPINDA: Organizacja życia na zamku krzyżackim w Malborku w czasach wielkich mistrzów (1309–1457), Malbork 2011

Sławomir JÓŹWIAK/Janusz TRUPINDA: Krzyżackie zamki komturskie w Prusach, Toruń 2012

Sławomir JÓŹWIAK: Centralne i terytorialne organy wladzy zakonu krzyżackiego w Prusach w latach 1228–1410. Rozwój – Przekształcenia – Kompetencje, Toruń 2012

Sławomir JÓŹWIAK/Janusz TRUPINDA: Das Amt des „Bauleiters“ (magister lapidum; magister laterum; steinmeister; czygelmeyster; muwermeister) im Deutschordensstaat im 14. Jh. und in der ersten Hälfte des 15. Jh., in: Ordines Militares 20 (2015), S. 239–268

Albert KLEIN: Die zentrale Finanzverwaltung im Deutschordensstaate Preußen am Anfang des XV. Jahrhunderts, Leipzig 1904

Gustavgeorg KNABE: Preußische Falken im Dienste der Politik des Deutschen Ordens, in: Preußenland 7 (1969), S. 17–21

Hans KOEPPEN (Hg.): Peter von Wormditt: (1403–1419), Hannover 1960

Krzysztof KWIATKOWSKI: Zakon niemeicki jako „corporatio militaris“, Toruń 2012

Arno MENTZEL-REUTERS: Arma spiritualia. Bibliothek, Bücher und Bildung im Deutschen Orden, Wiesbaden 2003

Klaus MILITZER: Zwei Ärzte im Dienste des Hochmeisters, in: Preußenland 20 (1982), Nr. 4, S. 53–56 [und MILITZER 2015, S. 77–80]

Klaus MILITZER: Jagd und Deutscher Orden, in: MILITZER 2015, S. 189–223

Klaus MILITZER: Zentrale und Region: gesammelte Beiträge zur Geschichte des Deut- schen Ordens in Preussen, Livland und im Deutschen Reich aus den Jahren 1968 bis 2008, Weimar 2015

Klaus-Eberhard MURAWSKI: Zwischen Tannenberg und Thorn. Die Geschichte des Deutschen Ordens unter dem Hochmeister Konrad von Erlichshausen (1441–1449), Göttingen 1953

Zenon Hubert NOWAK: Die Frage der „Altersversorgung“ im Deutschen Orden in der ersten Hälfte des 15. Jahrhunderts, in: NOWAK 2011, S. 133–163

Paul NIEBOROWSKI: Peter von Wormdith. Ein Beitrag zur Geschichte des Deutsch-Ordens, Breslau 1915

Wilhelm NÖBEL: Michael Küchmeister, Hochmeister des Deutschen Ordens 1414– 1422, Bad Godesberg 1989

Werner PARAVICINI: Die Preußenreisen des europäischen Adels, Teil 1, Sigmaringen 1989

Christian PROBST: Der Deutsche Orden und sein Medizinalwesen in Preussen. Hospital, Firmarie und Arzt bis 1525, Bad Godesberg 1969

Bernhard SCHMID: Niclaus Fellensteyn, ein Marienburger Baumeister vor 500 Jahren, in: Die Denkmalpflege 21 (1919), S. 83–85

A. ŚWIEŻAWSKI: Bartołomiej z Boreszewa lekarz wielkich mistrzów krzyżackich, in: Archiwum Historii Medycyny 24 (1961), S. 369–382

Birgit TUCHEN: Öffentliche Badhäuser in Deutschland und der Schweiz im Mittelalter und der frühen Neuzeit, Petersberg 2003

Grischa VERCAMER: Siedlungs-, Verwaltungs- und Sozialgeschichte der Komturei Königsberg im Deutschordensland Preußen (13.–16. Jahrhundert), Marburg 2010

Johannes VOIGT: Geschichte Marienburgs, der Stadt und des Haupthauses des deut- schen Ritter-Ordens in Preußen, Königsberg 1824

Johannes VOIGT: Das Stillleben des Hochmeisters des deutschen Ordens und sein Fürstenhof, in: Historisches Taschenbuch, 1. Jahrgang, Leipzig 1830, S. 167–253

Johannes VOIGT: Geschichte Preußens, Band 5, Königsberg 1832

Johannes VOIGT: Geschichte Preußens, Band 6, Königsberg 1834

Johannes VOIGT: Über Falkenjagd und Falkenzucht in Preußen, 257–276 in: Neue preußische Provinzial-Blätter 7 (1849), S. 257–276

Gisela VOLLMANN-PROFE: Wigand von Marburg, in: Die deutsche Literatur des Mittelalters. Verfasserlexikon, Band 11, Berlin/New York 2004, Sp. 1658–1662

Reinhard WENSKUS: Das Ordensland Preußen als Territorialstaat des 14. Jahrhunderts, in: Hans Patze (Hg.), Der deutsche Territorialstaat im 14. Jahrhundert 1, Sigmaringen 1970, S. 347–382; Neudruck in: WENSKUS 1986, S. 317–352

Reinhard WENSKUS: Über einige Probleme der Sozialordnung der Prußen, in: Acta Prussica. Festschrift für Fritz Gause, Würzburg 1968, S. 7–28; Neudruck in: WENSKUS 1986, S. 413–434

Reinhard WENSKUS: Ausgewählte Aufsätze zum frühen und preußischen Mittelalter, Sigmaringen 1986 Jan WIŚNIEWSKI: Johannes Ryman, in: GATZ 2001, S. 572f

Татьяна ИГОШИНА: Двор верховного магистра Немецкого ордена в Пруссии в конце XIV — начале XV веков, Москва 2000